Боже правый, она не могла поверить, то несет такую чушь, но все же, казалось, достигла цели. Мистер Одли больше не проронил ни слова, и она потащила Грейс прямиком к окну.
— Я должна поговорить с вами, — сказала она, пытаясь идти медленно и даже изящно.
Грейс кивнула.
— Этим утром, — продолжала она, тайком подсматривая за мистером Одли, чтобы видеть, не следил ли он за ними (а он следил), — Уиндхем нуждался в помощи, и я приехала, чтобы помочь ему. Но мне пришлось сказать матери, что я встретила вас, и что вы пригласили меня в Белгрейв.
Грейс снова кивнула, смотря то прямо перед собой, то на дверь, но ни разу не взглянув на нее саму.
— Сомневаюсь, что в этом возникнет потребность, но, если вдруг встретите мою мать, прошу вас не опровергать это.
— Конечно, нет, — сказала Грейс быстро. – У вас есть мое слово.
Амелия кивнула, немного удивленная тем, как легко все получилось. Она не думала, что Грейс нужно будет умалять, но все же ей казалось, что той понадобятся еще какие–нибудь дополнительные подробности. Грейс даже не спросила, почему Уиндхему нужна была помощь. Что само по себе было любопытным. Ведь никто не мог вспомнить, чтобы герцог когда–либо в чем–либо нуждался.
Они замолчали, проходя мимо мистера Одли, который выглядел скорее удивленным тем зрелищем, которое они представляли.
— Мисс Эверсли, — пробормотал он. – Леди Амелия.
— Мистер Одли. – произнесла в ответ Амелия. Грейс сказала то же самое. Они продолжили шествие по комнате, и Амелия возобновила беседу, только когда они оказались за пределами его слышимости.
— Надеюсь, я не перехожу границы? – прошептала она. Грейс была молчалива, и Амелия понимала, что на многое рассчитывает, прося ее о лжи.
Они услышали шаги в зале, и Грейс всем телом подалась к двери. Но это оказался всего лишь лакей, несущий на плече большой сундук, вероятно, пустой, учитывая, как легко он взгромоздил его себе на плечо.
— Извини, — сказала Грейс. — Ты еще что–то сказала?
Амелия хотела было повторить свои слова, но вместо этого сказала:
— Нет.
Она никогда не видела Грейс настолько рассеянной.
Они продолжали прогуливаться по комнате, выбрав, как и в прошлый раз, самый большой периметр. Поскольку они подошли ближе к двери, то услышали уже гораздо больше шагов.
— Прошу меня извинить, — сказала Грейс, высвобождаясь. Она поспешила к открытой двери, посмотрела, а затем вернулась обратно.
— Это был не герцог, — сказала она.
Амелия посмотрела в открытый дверной проем. Еще два лакея прошли по залу, один с сундуком, другой со шляпной коробкой.
— Кто–то куда–то уезжает? – спросила Амелия.