because all we can really talk about or think about are objects of the mind.
потому что всё, о чём мы вообще можем говорить или думать, по сути, является объектами ума.
If we are talking about it, it is an object of mind; we are thinking about it, it’s objects of mind.
Говоря о чём-то, мы говорим об объекте ума. Думая о чём-то, мы думаем о ментальном объекте – объекте ума.
So we can’t really speak or conceive of an object totally independent of mind or totally independent of a relationship to mind.
Поэтому в результате мы придём к пониманию того, что мы не можем даже вообще ни о чём говорить, что не было бы объектом ума, было бы совершенно независимо от ума, независимым от этой связи с умом, тесной связи с нашим сознанием.
That doesn’t mean that everything exists just in my head.
Но это не значит, что вся окружающая действительность существует лишь в моей голове – это крайность.
This relates to a very deep and extensive discussion of the relationship between mind and appearances and objects and so on.
Это тропинка, которая приведёт нас к очень детальной и глубокой дискуссии о взаимоотношениях ума с окружающей действительностью, о ментальных объектах, кажущихся видимостях и прочем, и прочем.
Basically, we think that the problem is on the side of the object, but it’s not on the side of the object, it’s on the side of the mind.
Нам свойственно видеть, что проблема в объекте, или существует со стороны объекта, но на самом деле проблема не в объекте, а в нашем уме относительно этого объекта.
If confusion existed out there, there would be very little we could do to change that. It’s the confusion in our mind that we can affect.
Если бы неведение действительно существовало вовне, в объектах, то ситуация была бы проще, разобраться с ней было бы проще. Но проблема в том, что оно действительно укоренилось в нашем собственном сознании. [Если бы неведение существовало вовне, мы немногое могли бы сделать, чтобы изменить это. Но мы можем влиять на неведение в нашем уме].
It’s a very deep topic and I can’t answer that question in just a few sentences,
Это такой глубокий вопрос, и если углубляться в эту тему, мы, конечно, не сможем её за минуту объяснить,
but it’s exactly the topic that the investigation of voidness leads into.
но это как раз то направление, в котором происходит изучение, исследование пустотности, в котором мы направляемся.
Вопрос: Как соотносятся постижение пустотности, которое является абсолютным, одновременным и пиковые переживания и ментальные знакомства с построением пустотности? Если мы говорим, что постижение пустотности является единовременным и абсолютным, то наш опыт – в практике, в трансовом состоянии, или ментальное знакомство с идеей пустотности – концептуальное, – как они соотносятся: как путь и как опыт?