Так мы плыли неторопливо по лазурным волнам теплого моря под синим высоким небом, часто останавливаясь, чтобы выполнить очередную научную станцию.
Елена Павловна и Макаров провели несколько опытов в лаборатории, помещая угрей в магнитные поля различной силы. Эти исследования дали неожиданные результаты. Угри хорошо воспринимали искусственное поле, пока оно немного отличалось по напряженности от природного, земного. А сильные магнитные воздействия, превышавшие в сорок и даже в пятьдесят раз те, какие обычны для земного поля, наоборот, почему-то не оказывали на угрей никакого влияния.
Выходит, магнитная буря вовсе не могла сбить с пути балтийских угрей? Они ее, наверное, вовсе не почувствовали.
Но почему же тогда потерялись?
Похоже, магнитная гипотеза рушилась.
Несколько раз запускали ракеты со специальной площадки. Они медленно, словно нехотя, с грохотом поднимались над стартовой площадкой и, постепенно набирая скорость и преодолевая земное притяжение, исчезали в небе, чтобы разведать и сообщить ученым по радио, что в это время происходит в атмосфере.
И все эти данные, добытые с небес и из морских глубин, наносились на широкие поля карты, где сходились в один пучок алые линии загадочных маршрутов угрей, стремящихся к далеким своим нерестилищам…
Становилось жарко. С юга, из Африки, целыми днями дул горячий ветер, засыпая порой палубу колючими песчинками. Странно было думать, что их принесло, может быть, прямо из Сахары.
Кроме уже надоевших запрещений не курить на всех палубах и не бросать окурков за борт, репродукторы грозно возвещали новые заповеди: не ходить по служебным помещениям без рубашек, не появляться на баке раздетым до трусов, не выносить на палубы постельное белье и спать только в каютах…
Судно постепенно стало родным домом, а плавание — привычным и даже немного скучноватым бытом. Я уже прекрасно разбирался в бесчисленных трапах и коридорах и даже перестал больно спотыкаться по рассеянности о комингсы — непомерно высокие стальные пороги люков.
Но ученые продолжали удивлять меня необычностью своих занятий.
Зайдя как-то в лабораторию к биологам, я нашел Елену Павловну и Казимира Павловича за изучением самой обыкновенной мухи. Они по очереди рассматривали в микроскоп мушиные лапки, казавшиеся при большом увеличении мохнатыми стволами каких-то причудливых пальм, и обменивались загадочными отрывистыми репликами:
— Сняли напряжение?
— Да. Но надо замерить кислотность.
Рядом с микроскопом в стеклянной банке на столе сердито жужжало еще с десяток мух, жаждущих внести свой вклад в науку.