Бедный доктор Странин бегал в растерянности от домика к домику, уговаривал:
— Товарищи! Неудобно…
В ответ все скалили свои белые, как айсберги, и несокрушимые, как паковые льды, зубы. И мне казалось, что вот-вот добрейший Странин с отчаяния или даст кому-нибудь по этим зубам или, что еще вероятней, сам себе свернет челюсть.
Катастрофа, казалось, неминуема. Но в последний момент выручил… я.
Зуб у меня разболелся перед самым вылетом из Москвы. Не отменять же такую поездку из-за какого-то зуба. Но надо отдать ему должное, он мстил мне, как мог. Ну, а как может мстить больной зуб, я думаю, много рассказывать не нужно…
И вот, глядя на совершенно поникшего Странина, я сел в кресло и торжественно раскрыл рот.
Боже! Что было со Страниным! Мне казалось, что он от радости, столь нежданной, вот-вот расплачется. И он бы, может, не удержался от слез, если б из газет не знал, что полярники исключительно мужественные люди. Никогда еще, наверное, ни один человек так не радовался, что у другого во рту больной зуб.
Но я понимал Странина.
Через пять минут была готова временная пломба. Вы, конечно, догадываетесь, что она стала мне дороже постоянной.
Я не женщина и не могу похвастать, что третий или четвертый побывал на СП-6. Но кто из смертных может похвастать пломбой, поставленной стоматологом на дрейфующей льдине?!
И пока мне вообще не удалили больной зуб, я не менял этой временной пломбы.
Но не потому ли я лишился этого зуба?
173 года в комсомоле…
В кают-компании торжество. Сегодня 40-летие ВЛКСМ. По такому случаю — дополнительный свет и пять бутылок мадеры — в честь пяти комсомольцев-зимовщиков. А пельмени пока не готовы. Но это даже хорошо, торжественная часть еще не началась.
Открывает вечер Филиппов.
Брязгин, который обещал для нас делать фотоснимки, вскакивает как по команде:
— Щелкнуть?
Я кивнул.
Брязгин тут же начинает щелкать Филиппова — и с отдаления и вблизи. О, в этом застенчивом метеорологе (и будущем начальнике станции СП-11) живет заправский фоторепортер!
— Щелкнуть? — шепотом спросил Брязгин и показал на притихшую в ожидании аудиторию.
Снова киваю.
Вспышка магния.
— Я вчера подсчитал, — говорит Филиппов, — что все мы пробыли в комсомоле… сто семьдесят три года. Все сотрудники станции и наши гости — корреспонденты были комсомольцами…
Кончилась торжественная часть.
— Сейчас будут пельмени! — радостно сообщает Сергей Тарасович.
Открыли бутылки, наполнили кружки.
— За большой комсомол и за малый! За его самую молодую ячейку на льдине!
А потом заиграло трио: две гитары и ударные. На ударных играл я. Вместо барабана доктор Странин принес мне металлический ящичек для медицинских инструментов. А палочки мне заменили две ложки. Мы играли с упоением и вместе со всеми пели: