— А они их быстро поймают, жуликов? — не унимался малыш.
— Где хозяин? — спросил Леонид, пожимая участковому руку. Соседи привели под локти крошечную старушку.
— К вам можно? — обратился Леонид к тем, кто привел пострадавшую.
— Милости просим.
Овчарка нервничала, чувствуя начало работы. Ее мощная, отвисающая грудь напряженно дрожала.
— Начинайте, — сказал Леонид собаководу. Со второго этажа тем временем поднимался Николай Иванович из НТО.
— И лифт, как назло, не работает, повесили бумажку, — сказал он, преодолевая последний марш.
— Наоборот. Лифт работает, — возразил участковый. — На бумажке так и написано: «Лифт работает».
— Итак, за дело. Прошу вас, — сказал Леонид старушке, пропуская ее в соседскую квартиру.
Ее рассказ был немногословен. Женщина заново, теперь уже освобожденно, плакала, увидев зримую поддержку милиции. В восемь с чем-то утра Дарья Ивановна Крылова пошла по магазинам («Каждый день хожу. За продуктами, — пояснила она. — За мясом, а потом за овощами»), а вернувшись приблизительно часа через полтора, раньше обычного («За говядиной не пошла, купила свинину, закололо в боку»), и открыв дверь, услышала в квартире тихие шаги. Это могла быть племянница Нина. «Что-то больно рано?» — крикнула старушка и так, с хозяйственной сумкой заглянула в комнату. И вот тут случилось ужасное. Кто-то крепко взял ее сзади за локти («Будто железом», — вспомнила Дарья Ивановна) и сказал: «Молчи, бабка, и не оглядывайся, не заставляй убивать». Потом сильным, твердым плечом нажал на спину, отвел в кладовку, толкнул в темноту: торопливо захлопнул дверь и добавил: «Сиди тут и не рыпайся, будет каюк». Потом еще с минуту походил вроде на цыпочках и ушел, тихо стукнув дверью. Тогда только она вышла и закричала не своим голосом.
— Страсти-то какие. Рука до сих пор болит, — закончила женщина.
Выяснив все, что можно было, Леонид сказал: «Спасибо, мамаша, отдохните здесь», — и вышел на лестничную площадку. Тут же курил собаковод. Овчарка сидела около его ноги и виновато смотрела на своего хозяина. У нее был обескураженный вид.
— Куда следы? На улицу или во двор? — спросил Леонид собаковода.
— На улицу. А там дым и копоть. И тысячи ног. Что вы хотите — Москва.
— Конечно, в лесу полегче. Особенно зимой. Пушистый нетронутый снег и единственная цепочка следов. Не следы, а загляденье — хоть сам бери вместо собаки.
— А-а, — махнул рукой собаковод. — Уйду работать к Дурову. Уж там не мучают зверье, во всяком случае. А здесь сплошная живодерня. Смотри, до чего довели собаку. До невроза. Смотреть больно.