— Ты за что на меня злишься?
— Я не злюсь. Я тебя ненавижу, вот и все.
— Спасибо.
Ох, неладно что-то. Другой бы за эти слова лицо в кровь разбил, а он «спасибо» говорит. Да и такими длинными беседами меня раньше не удостаивал. А пошел он к лешему, и без того все плохо. Когда же вернется Керин?
— Керин у себя? — словно мысли подслушал.
— Нет, — отрезала я.
Мэннор вздохнул растерянно и, как показалось мне, облегченно:
— Уехала… Ну ладно. Наири! — окликнул он меня, видя, что я ухожу.
Я не послушалась, и Мэннор нагнал меня и преградил дорогу. Со стороны это сильно походило на семейную свару, и я едва не хихикнула.
— Что тебе нужно?
Он склонил голову, вдруг делаясь до ужаса похожим на Раннора. Я отшатнулась.
— Наири… Мне нужно… давай поговорим.
— О чем? — закричала я. — О чем мне с тобой говорить? Мало людей вокруг?
И осеклась. Были в войске люди, которые его уважали, подчинялись даже, но не любил никто. Конечно, вслух неприязни не выказывали, но и косых взглядов не прятали, а уж Мэннору с его самолюбием этого хватило, чтобы ни с кем близко не сойтись.
— Ну, поговорим, — обреченно вздохнула я.
Мы медленно шли по краю поляны, сухие стебли пижмы били по ногам. Я отломила рябиновую гроздь, и рот связала терпкость дозревающих ягод. Мэннор молчал.
— Ты говорить предлагал. Или уже расхотелось?
Он осмотрел меня с головы до сапожек, окованных по носкам медью:
— Я тебя долго знаю, Наири. Почти всю жизнь. Скажи, это у тебя всерьез? Эта… игра в воина?
Холодный комок из груди скользнул куда-то в желудок, стали липкими ладони. Я вытерла их о сагум.
— А разве… разве этим можно играть?
Его губы дернулись, точно он пробовал усмехнуться.
— Она — не играет. Этого-то я и боюсь. Но щенки — не волкодавы, и только чудо господне бережет… нас… от поражения. Но чудеса никогда не длятся долго. А когда их… — он дернул головой в сторону деревьев, из-за которых доносился зычный бас: Велем распекал новобранцев, — …н-нас разобьют, что будет с ней?!
В его речи все яснее звучал ситанский выговор, и это значило, что Мэннор вышел из себя. Я молчала.
— Наири, — он снова наклонился ко мне, глаза горячечно блестели, — ну почему так выходит? Мы могли бы счастливо жить в Ситане, пусть морок возьмет этот проклятый Ясень! А она не хочет. Зачем она такая? Святая дура!
— Заткнись, ты, — кинула я, сдерживая ярость. — Ты, со своей купеческой мудростью. Если бы она была другой — ты бы ее любил?! Если ты… вообще… любишь.
Выучка помогла мне уклониться. Я отпрыгнула, схватила меч. Но Мэннор уже опустил руку.
— Ну да, я ее не люблю. Вы все любите ее. Молитесь, как богам. Это из-за вас она берется за оружие. Вы ее убьете этой своей любовью.