Парни загомонили, обсуждая, где располагать засады и ловчие ямы с земляным маслом, когда поджигать, как оградиться от соглядатаев, где чего перекопать и какие колья куда вбить, да так, чтобы со стороны было незаметно…
Керин молча смотрела в огонь.
Я проснулась внезапно. Было темно и тихо, только за стенками шатра мерно двигались часовые. Я какое-то время лежала, затаив дыхание, пытаясь понять, что же меня разбудило.
Дыхания Керин не слышно!
Я сбросила меховые одеяла и, задрожав от промозглой сырости, раздула в жаровне угли. Постель сестры была пуста. Одеяла старательно расправлены — значит, уходила не в спешке. Меча и кольчуги нет, плаща и безрукавки на рысьем меху тоже; шлем остался…
Неужели на высмотр? Но она обычно предупреждала меня в таких случаях.
Пожалела будить?
Я спросила о ней у стражи. Так и есть. Золотоглазая ушла около полуночи, не больше часа тому, вместе с Мэннором в сторону реки. Час — не время. Чтобы, как она, высматривать, надо отойти подальше от людей. Брала сестра с собой одного, редко двух…
Мэннора позвала — тоже понятно, хотя и обидно. И сам высмотр мог затянуться до рассвета. Я спустилась на склизкий берег. Пенилась, ярилась, подмывая корни ракит, осенняя Става. Где-то тут челнок привязан… Сзади мелькнул огонь, рыжим пятном отразился в воде.
— Наири? — Гино-бортник подошел с походней, постукивая зубами от холода. — Караулы проверяю. Керин спит?
Все во мне заныло от ужаса. Стиснув зубы, оскальзываясь, я стала карабкаться по склону. Гино поддержал меня, и мы упали оба. Зашипев в грязи, погасла походня.
— Конный отряд… Искать… — прохрипела я.
Из мглы набежал Велем:
— Что с Керин?!
Раздумывая после, я решила, что она сумела нас дозваться. Иначе, почему вздернуло без причины, вышибло из сна меня, Туму, Леську… Велема, способного дрыхнуть, как медведь, где и когда угодно. Этот, отвечающий за войско, рассуждать не стал. Заорал "Тревога!" и понесся к знамени.
— Огни жечь!! К оружию!!!..
Выскакивали из шатров и становились по местам воины.
Это нас и спасло: латники Фроста уже бежали к валу. Явнута с его сторожей отрезали на севере. Явнут пропал — беда.
В призрачном сиянии кипящего тучами неба кнехты Прислужников бесшумно катились по вздрагивающей земле. Они казались выходцами из нави. И лишь когда яростно взревели, поняв, что замечены, и в открытую кинулись на огородившие стан валы, стало ясно, что деремся не с тенью.
Кое-что из наготовленного для гостей даром не пропало. Один из полков Прислужников так до нас и не дошел: бочки, на которых кнехты пересекали Ставу, рассыпались под ними на стремнине. Правое крыло Фроста увязло в ямах с земляным маслом и теперь горело. Но и только.