Что поделаешь? Она была за феминизм!
Так что, несмотря на всю здравость идеи с облачением, приказ в его голосе, только раззадорил ее гнев.
- Иначе что, ты меня съешь? - Проворчала она, натягивая первую попавшуюся футболку через голову. - Я не впечатлена, знаешь ли, подобным поведением.
- Иначе, мы с тобой поговорим о наблюдении, девочка. - Прошептал его голос над самым ее ухом, вновь, прижимая Каталину к зеркалу, только теперь лицом. - И я уверен, что смогу исправить твое первое впечатление о собственном поведении.
Ох, судя по тому, что она видела в отражении перед собой, он был почти зол.
Ну вот, какого дьявола, ее норов ринулся в бой, защищая права женщины перед вампиром?! А? Кто бы сказал глупому следователю?!
Ведь и самой Каталине был нужен разговор.
Кто лучше расскажет о том, был ли ее маньяк - вампиром, как не еще один вампир?
Только, судя по тому, что Каталина видела в глазах обнимающего ее мужчины, исходя из того, как тяжело он дышал - сейчас, в его уме не было ни единой мысли о общении…, не о словесном, по крайней мере…
Разве что о телесном.
О, черт!
И ощущая как ее тело, против желания гордости и ума Каталины, самостоятельно вжимается ягодицами в напряженный мужской пах, однозначно скользя по нему, девушка поняла, что такими темпами, им не удастся поговорить.
- Я… я поняла… не стоит, пожалуй. - Попыталась, заплетающимся языком выговорить она, начиная дрожать от того, что видела в зеркале, как его длинные пальцы, накрыли грудь Каталины, не давая опустить футболку, чуть зажимая между собой, ее напрягшиеся соски. - Так о чем ты хотел поговорить?
Ой, только не говорите, что это она почти стонала?! Ну, пожалуйста, нет!
Глаза мужчина просто запылали, когда он услышал такой ее тон.
- Я забыл. - Усмехнулся он, хищно улыбаясь, и еще сильнее вжимая свою напряженную плоть в мягкую податливость ее ягодиц.
Это было чем-то новым в их, таких богатых на стремительные перепады взлетов и падений чувств, отношениях.
Максимилиан не мог не признать, что такое… состояние Элен - выбивало его из колеи.
Но, пекло!
Это было ошеломительно приятным ощущением.
Ох, отчего Михаэль сразу не сказал ему, что это будет вот так?
Он не был бы таким идиотом, теряя целый месяц!
Проводя его без нее.
Или друг говорил, а безумец, просто, не желал слушать ничего?
Да, безусловно, он помнил, какой была Сирина тогда, но даже представить не мог, что и Элен будет такой…, такой… счастливой?
Эйфоричной?
Разве может, хоть кто-то, связанный навеки с безумцем быть таким?
Элен была.
Девушка и помнила, и не помнила того, что происходило с ней за эти дни, не осознавала, что что-то, хоть когда-то, могло помешать ей любить вампира, который с таким обожанием смотрел сейчас на нее.