— Неужели я должна уйти?
— Конечно нет, дорогая. Я уверена, что Грешемы не ожидают, что ты так быстро поправишься. Ты хочешь остаться в постели или оденешься? Твою одежду постирали и погладили, а маленькая горничная Пегги сказала, что может одолжить тебе свою выходную юбку. Боюсь, мои будут тебе велики.
— Я бы хотела встать.
— Хорошо. Садись, я тебя причешу, а потом принесут горячей воды, и ты примешь ванну.
Через час, в своей блузке и чужих юбке и туфлях, я была в комнате Метью. Он почти не помнил ничего из того, что с ним приключилось накануне, и его, в основном, беспокоил кролик. Я в замешательстве не нашлась, что сказать, когда он обиженно спросил меня, почему я оставила кролика. Его мать сделала мне большие глаза и пожала плечами, извиняясь передо мной и изображая шуточное отчаяние. Я пообещала подробно рассказать Роберту, как найти тайное убежище и кролика, и мальчик немного успокоился. Он уснул, и миссис Фолкон взяла меня с собой наверх, в мастерскую, которая оказалась большой светлой комнатой.
Мистер Фолкон отложил кисть и палитру, чтобы поприветствовать меня. Он улыбался и вел себя просто, как во время нашей первой встречи на «приеме в саду», с его лица исчезло изможденное выражение. В мастерской царил изумительный беспорядок. Всюду были незаконченные картины, на стенах — яркие театральные афиши без рам и даже — театральные программки.
— Пытаюсь написать зимний пейзаж, — сказал мистер Фолкон, кивая в сторону большого окна и обнимая жену за талию. — Неважно получается, да? Ах, мы оба — плохие художники, так ведь, Тина? Но душа требует, даже если таланта маловато. — Он снял свою заляпанную краской блузу. — Кто хочет кофе? Миссис Кокс, наш повар, конечно, не одобряет кофе. Она твердо верит, что Бог создал чай, как горячий напиток, и джин, как холодный. Но она теперь с ним освоилась и варит вполне приличный кофе. Давайте спустимся, и миссис Кокс продемонстрирует нам, на что она способна.
«Луноловы» во многом были запущенным домом, но мне нравилась его атмосфера. Мебель была старая и потрепанная, ковры во многих местах протерлись, но убранство дома было выполнено с небрежным артистизмом. Вместо комнат, забитых мебелью — много свободного пространства. Вместо вычурных безделушек повсюду — на полках, на камине, на маленьких столиках — красовались восхитительные вещи: скульптура из дерева и камня, изящная высокая ваза с сухими стеблями незнакомой мне травы, на отполированной деревянной подставке — расколотый камень, величиной с кокосовый орех, а внутри — аметист. И везде — картины. Некоторые написаны мистером или миссис Фолкон, как мне сказали, но многие — их многочисленными друзьями.