– Да нет; не очень, а потом… в общем-то, мне это безразлично. Просто сегодня утром, за аперитивом, сама не знаю почему…
– Должно быть, вы испытываете слабость к растерянным людям.
– Даже не знаю, – ответила она на сей раз с таким юным смущением, что я снова с трудом удержался, чтобы тут же не увести ее прочь. – Может, у меня, и правда, к ним какая-то слабость.
– Я расстался с ней, – заметил я, – потому что она никогда не выглядела растерянной. Так что мы с вами в чем-то похожи.
– Кто знает… Может, и правда, похожи.
Во время всего танца мы больше не сказали друг другу ни слова. Не припомню, чтобы какая-нибудь женщина вызывала во мне такое сильное желание.
– А могу ли и я тоже полюбопытствовать, чем же занимаетесь вы сами? – спросил я.
Она немного подумала.
– Я путешествую, – ответила она, – ищу одного человека.
– Его?
– Да, его.
– И больше ничем?
– И больше ничем. Это тяжелое занятие.
– А здесь? Что вы делаете здесь, тоже ищете его?
– Время от времени я тоже беру отпуск.
– Понятно, – сказал я.
Теперь я все время целовал ее волосы. На нас смотрела Кандида. Карла тоже заметила. Мне было все равно. И ей тоже, похоже, и ей тоже было все равно.
– Забавно, – проговорил я, – что ни говори, а все-таки это забавно.
– Да, правда, – согласилась она. – Почему бы нам не уйти?
– Нет, что ни говори, – повторил я, – но до чего же забавно. Странная история.
– Да нет, не очень, – ответила она.
– Может, пойдем? – предложил я.
Мы перестали танцевать. Она пошла за Карлой.
– Нам пора, – сказала она, – наверное, твой отец уже совсем заждался.
Карла обвела нас обоих взглядом, в котором сквозило удивление, а возможно, и легкое неодобрение, ведь она видела, как я ласкал ее. Должно быть, заметила.
– Что это с тобой? – спросила она.
– Ничего, – ответила Карла.
– Ну перестань, – снова заговорила она, – не глупи, прекрати дуться.
– Я просто устала, – смущенно ответила Карла, – вот и все.
– Главное, – заметила она, – никогда не надо дуться.
Мы уселись вместе с Карлой в нанятую мной лодку. Пока мы плыли, она все время была на носу, полулежа, немного раздосадованная поведением Карлы. Карла это заметила.
– Не сердитесь на меня, – извинилась та. Она, не отвечая, поцеловала ее.
Эоло ждал нас у гостиницы.
– Я немного опоздал, – сказал я, – вы уж извините.
Он ответил: ничего, какая разница. Потом поблагодарил нас. Я сказал ему, что провожу ее до катера. Кто знает, может, я и вправду в это верил.
И мы пошли по дороге, ведущей к пляжу.
Музыка, доносившаяся с танцев, становилась все тише и тише. Вскоре мы вообще перестали ее слышать. Появилась яхта. Палуба была освещена и безлюдна. Я знал, чего она ждет от меня. Но все равно очень скоро решил, что покорюсь ее воле и буду делать все, что она ни пожелает. И очень скоро ничто уже во мне не возмущалось против этого решения. Когда мы вышли на пляж, я остановил ее, повернул к себе лицом и с ощущением счастья поцеловал в губы.