Она взяла том Жюля Верна. Ее любимые герои еще не спаслись, они все еще на краю гибели, держатся за корзину под воздушным шаром.
Иза бросила книгу в корзину для мусора.
Деверье сидел в углу бара, наблюдая за окружающими опытным взглядом. Бар был расположен в нижней части Вест-сайда, в одном из тех районов, где на улицах говорят по-испански, а солнце как будто никогда не садится. Ему нравились такие места, где он мог отключиться от всего: чиновников и бумаг, бесконечных формальностей и срочных дел, царивших в его мире. Здесь все было по-иному: никаких классовых барьеров, все так открыто, так не по-английски. Вызов. А ему нравилось бросать вызов.
Он полетел в Вашингтон, чтобы заняться «Дастером». Американская администрация хотела осуществить этот проект, очень хотела. Тревожное беспокойство, высказываемое по этому поводу в конгрессе, ощущалось и в Пентагоне, сторонники проекта готовы были раскрыть объятия любому стороннику проекта, а Деверье был одним из них. Сделка еще не заключена, из нее еще можно выжать немало полезного, и Деверье набирал очки в столице самой могущественной мировой державы.
Но сейчас он вырвался из коридоров власти, сказав, что хочет кое-что купить в Нью-Йорке, и отправился в этот бар, где не было ни моралистов, ни администрации, ни тяжеловесов-охранников, ни писак с Флит-стрит.
Пол увидел, как в бар вошла пожилая очень толстая женщина, таща за собой пластиковый пакет и позвякивая большой связкой ключей, висевших у нее на поясе. Она пришла, чтобы перезарядить продающие всякую всячину автоматы, и, сопя, пересекала комнату, остановившись только затем, чтобы поглубже затянуться своей тонкой черной сигарой. Когда она затягивалась, то становилась похожа на рыбу с разинутым ртом.
Сопение, вздох, затяжка, позвякивание, опять сопение; эти звуки отмечали каждый ее медленный шаг. Ворчливым тоном толстуха во всеуслышание объявила, что ей снова предстоит операция на спине. Казалось, она приглашает к разговору всех присутствующих, но отозвался только бармен, да и то не сразу.
— Опять проблемы?
В ответ — тишина. Похоже на общение Центра управления полетами с космонавтами.
— Но только после Нового года. — Она взялась за автомат с сигаретами. Сопение, вздох, позвякивание. — Не хочу ложиться до Рождества.
Бармен не отозвался, и она продолжала говорить сама с собой.
— Думаю, у меня три выхода в этой жизни. Рак легких, цирроз печени или разбитое сердце. — Она замолчала, переводя дыхание. — Видно, пора покончить с мужчинами. Слишком опасно. Черт возьми, а мне ведь всего шестьдесят четыре. Во мне еще немало сил. — Она то подтягивала съезжающие колготки, то копалась в складках своего жакета. Бармен протирал стаканы.