— Та иностранка тоже обратила на это внимание. И я потрудилась осведомиться у коронера. Никакой тайны нет. Наши похоронные службы просто перегружены… — она запнулась, пытаясь найти более деликатное выражение, — несчастными. Зачастую два тела лежат в одной камере, это в лучшем случае. Мы нуждаемся в расширении, но вы сами знаете — ассигнования сокращают. Так что…
Сокращение ассигнований — последний довод королей бюрократии, им они объясняют все огрехи Системы. То самое сокращение, благодаря которому выстроили отделение «скорой помощи» в больнице, спортивный комплекс с бассейном, новую начальную школу. Сэкономили на морозильных камерах для морга. Мертвым не больно!
— Так что в редких случаях коронер вынужден принимать меры, просто чтобы освободить место, понимаете? Если только у полиции нет вопросов, если никого не подозревают, как в данном случае.
— Это так… — Дэнни хотел сказать «удобно», но закончил: —…Понятно. Именно так вы сказали той леди?
— Сказала бы. Но она больше не явилась, хотя я побеспокоила самого коронера! Не слишком усердно работает наша социальная служба, не так ли? Иногда я спрашиваю себя, почему бы не набирать туда только местных жителей, вы согласны, мистер Блэкхарт? Возможно, и в этом виновато сокращение ассигнований. Хотя, конечно, они могли бы найти место для тельца такого крошечного ребенка, — добавила секретарша печально.
— Вам часто приходится «чистить» морг? — Дэнни говорил намеренно небрежным тоном, чтобы завести ее.
— Очень редко! Вы выражаетесь недопустимым образом!
— Значит, вам не приходится избавляться от большого количества трупов?
— Конечно, нет! — Секретарша коронера отчаянно оборонялась. — На сей раз мы приняли во внимание чрезвычайные обстоятельства.
— То есть в вашей практике этот случай из ряда вон выходящий?
— Именно так. Уникальный случай. И очень прискорбный.
— Вы правы.
Дэниел нашел Изу и Бенджи сидящими на пластиковых стульях в углу приемного отделения больницы, как будто они хотели отгородиться от остального мира, кипящего вокруг них. Иза казалась обессиленной, она как будто стала меньше с того момента, как он оставил ее.
— Вы в порядке?
— О да! Совершенно здорова, — ответила Изидора без энтузиазма, волосы ее растрепались от лежания на кушетке. Сейчас она выглядела на свои тридцать пять. Кожа вокруг глаз стала восковой. Впервые Дэнни заметил, как она осунулась, и дело было не в больничном освещении.
— Они сказали, что я могу ехать домой. Звучит как приговор.
— Но вы не едете…
— Мне… Я не могу… Сама не знаю почему. Я чувствую… Как будто меня разорвали на две части.