– Что ты говоришь, дорогой!? – возмущенно покачал головой Ираклий Шалвович, прекрасно, впрочем, осведомленный о том, какими путями иногда выбиваются показания из подследственных. – Это же просто возмутительно! Чтобы такое происходило не где-нибудь, а в исправительном государственном учреждении – это позор! А этот твой пацан, вообще то, молодец. Так отмудохать троих амбалов, что они оказались в больничке, это еще надо суметь!
– Так и я же о том, Ираклий, этот пацанчик когда-то каратэ занимался, вот и пригодилось, – важно кивнул гость и с намеком немного прижмурил левый глаз. – Ты уж разберись, пожалуйста, в этом деле по справедливости. Пацан-то и в самом деле неплохой. Не босяк какой-нибудь, а спортсмен-каратист, и вообще, он попал в тюрьму по недоразумению, а тут его еще и беспочвенно травить начали. Совсем грустно получается. У нас с тобой ведь тоже сыновья растут, глядишь, и им в трудной ситуации кто-нибудь неравнодушный поможет.
– Ну, многого я тебе обещать не смогу, следствие, сам знаешь, не в моей компетенции, – огорченно развел руками Тетрадзе.
– А я и не прошу, Ираклий, чтобы ты его из СИЗО выпустил, или надавил на его следователя. Ты просто прижми хвост этому Манткулову немного, так чтобы он больше собак на этого пацана не спускал, и этого будет более чем достаточно.
– Это сделаю, не вопрос.
– Тут у меня к тебе еще маленькое дельце… – немного понизил голос чиновник.
– Слушаю, дорогой!
– Есть у тебя в СИЗО еще один человек. Антон – знаешь такого?
– Это рэкетир Чельдиев, что ли, которого недавно взяли за вымогательство? – показал свою осведомленность Тетрадзе.
– Ну, во-первых, он не рэкетир вовсе, а уважаемый бизнесмен и меценат, которого несправедливо оклеветали, – живо возразил чиновник, – сам-то заявитель, который побежал жаловаться в шестой отдел, тоже ведь не ангел. За ним столько тянется, что по нему самому давно тюрьма плачет. Может, он просто счеты с Антоном таким образом сводит. Нехорошо это, на самом деле. Надо бы помочь хорошему человеку. Сам понимаешь, я в долгу не останусь…
Ираклий Шалвович даже крякнул от полноты чувств. Про Антона он слышал многое такого, за что того можно было бы смело законопатить в места не столь отдаленные лет эдак на пятнадцать-двадцать. Но, с другой стороны, может это все только слухи, распускаемые недоброжелателями, да и к тому же неплохо бы заручиться поддержкой горадминистрации в вопросе о строительстве бензоколонок, которыми занимается его старший сын…
– Ну, раз так, тогда я посмотрю, что тут можно будет сделать, – осторожно ответил он.