Пять недель спустя, когда 23 ноября он разглагольствовал в присутствии своих генералов, противившихся наступлению на Западе.
Россия не выпала из его поля зрения. "Мы сможем противостоять России, заявил он, - лишь тогда, когда обретем свободу на Западе". В то время Гитлеру не давала покоя война на два фронта - кошмар для немецких генералов целого столетия, и он долго распространялся по этому поводу. Он не повторит ошибки бывших германских правителей; он будет следить за тем, чтобы армия в каждый конкретный момент воевала на одном фронте.
И кажется вполне естественным, что именно тогда, когда пала франция, когда английская армия спаслась бегством через Ла-Манш, но угроза разгрома Англии оставалась реальной, помыслы Гитлера снова устремились в сторону России. Ибо теперь он обрел свободу на Западе, то есть выполнил первое упомянутое им в речи условие, необходимое, чтобы суметь "противостоять России". Быстрота, с какой Сталин захватил в июне Прибалтийские государства и две румынские провинции, подтолкнула Гитлера к принятию решения.
В настоящее время появилась возможность проследить момент принятия этого решения. Йодль говорит, что "фундаментальное решение" было принято "еще во время западной кампании". Полковник Вальтер Варлимонт, заместитель Йодля в ОКБ, вспоминает, что 29 июля Йодль сообщил на совещании офицеров оперативного отдела, что "Гитлер намеревается напасть на СССР весной 1941 года". Несколько раньше Йодль говорил, что Гитлер сказал Кейтелю о своем намерении "предпринять наступление против СССР осенью 1940 года". Но это было слишком даже для Кейтеля, и он принялся отговаривать фюрера, ссылаясь не только на осеннее ненастье, но и на трудности переброски основной массы сухопутных войск с Запада на Восток, что делало наступление невозможным. К моменту совещания, по словам Варлимонта, "дата задуманного наступления (против России) была передвинута на весну 1941 года".
Еще за неделю до этого, как явствует из дневника Гальдера, фюрер считал возможным начать кампанию в России осенью этого года, если не будет предпринято вторжение в Англию. На военном совещании в Берлине 21 июля он приказал Браухичу заняться приготовлениями к наступлению на Россию. Что главнокомандующий сухопутными войсками и его генеральный штаб уже думали над этой проблемой, хотя и не слишком долго, видно из его ответов фюреру. Брау-хич заверил вождя, что "кампания продлится от четырех до шести недель", что ее целью будет "нанесение поражения русской армии или по крайней мере оккупация достаточно протяженной русской территории, чтобы советские бомбардировщики не могли долететь до Берлина или Силезского промышленного бассейна, в то время как бомбардировщики люфтваффе могли бы долетать до всех важных объектов в Советском Союзе". По мнению Браухича, для выполнения этой задачи требовалось от 80 до 100 немецких дивизий; советские силы он оценивал как "50-75 хороших дивизий". Заметки Гальдера о том, что говорил ему о совещании Браухич, подтверждают, что Гитлера захваты, предпринятые на Востоке Сталиным, глубоко уязвили, что, по мнению фюрера, советский диктатор "кокетничал с Англией" для того, чтобы воодушевлять англичан на продолжение борьбы, но он не видел никаких признаков, указывавших на приготовление России к вступлению в войну против Германии.