— Кирюш, я что-то переживаю за Александра. Не мог он совсем исчезнуть, даже не предупредив. И телефон не отвечает. Может, по дороге что случилось? Не в себе был, знаешь, мог в аварию попасть.
— Мам, ну ты хоть сейчас его не оправдывай! Что с ним может случиться, — Кирилл почувствовал, как в нем закипает возмущение, Мать жалела человека, который просто выкинул их на улицу, как щенят. — Наслаждается, что нас нет. Это все из-за него, все! Ненавижу его!
Кирилл отвернулся, размазывая по лицу тыльной стороной ладони увлажнившиеся глаза.
— Кирюша, не смей так говорить! — прикрикнула на него мать, съежившись, опустив плечи. — Если что-то случится, ты об этом очень сильно пожалеешь!
— Мы с тобой сидим, как два дурака, а они смеются над нами! — фыркнул Кирилл, бросая ложку. — Они же нас за скотину не считают. Мама, ну ты представляешь, они сидят в нашей квартире… Там, где мы сидели с папой, ходят по полу, по которому он катал меня на спине… Или жрут блины у тещи и радуются, что Ирка теперь пристроена.
— Бывает, что люди переезжают, — ровным голосом заметила мать.
— Они разговаривать с нами не хотят! — рассмеялся Кирилл. — Зачем ты квартиру ему разрешила продать? Ну и пусть бы убили его! — обвинил он мать. — Он нам даже про дом наврал, будто ездил его смотреть! Он не смотрел, даже не знал, где он находится! — вспомнил Кирилл. — А говорил: ой, дом в Черемушках, пригород, на землю новую квартиру купим, рассказывал сказки — все классно, замечательно, здорово, а где, покажи?! — Кирилл скрипнул зубами, сжимая вилку до боли в суставах. — Если бы тут не нужен был врач, кто бы нам помог?! — попытался он ее образумить. — Слышала, что Матвей Васильевич сказал? Мы не первые! А представь, если бы нас привезли в полуразрушенный и заколоченный дом, мимо которых проезжали?! Наверное, просто испугались, что ты подашь в суд. Все же, не просто какая-то работяга…
Кирилл отрешенно уставился в тарелку, не замечая ее, с ужасом думая о том, что все могло быть много хуже.
— Тех, кто может подать в суд, обычно убивают, — согласно кивнула мать, словно опять прочитав его мысли. — Да, мы могли оказаться в еще худшем положении. Если честно, я даже не представляла себе, как это все могло быть. Тут представила, когда мы мимо проезжали. И все же… Знаешь, Кирюш, — она ненадолго задумалась. — А я рада, сама бы я никогда не решилась. И пусть он предал нас, но зла не держу. И ты не держи.
— Я не хочу больше о Сашке говорить, он мне не брат! — отрезал Кирилл. — Я вырасту, заработаю много денег, и киллера найму, что бы его убили! Папа ему фирму для нас оставил, а он нас обворовал! Я его ненавижу! Ненавижу! — Кирилл вдруг почувствовал, что ему становится легче. Боль, которую он держал в себе, выходила наружу с его высказанной ненавистью. — Ты как Сашка, он не помнит про нас, а ты все плохое пытаешься забыть. Ну, вспомни, вспомни, он же бил тебя! Я видел, как он таскал тебя за волосы, в лицо плевал, как бросил в прихожей головой о стену! И пусть убьют его! Или ты хочешь, чтобы он еще тут нас изводил?! Да пусть он сдохнет! Сдохнет, как тварь подзаборная! Сволочь он, ненавижу!