Кирилл вышел за новой партией вещей. Но на сей раз собирать он не пошел. Странно, что делает здесь отец врага? Он достал бинокль из коробки и залез на сеновал, рассматривая рабочих. Вот и тот, о котором говорил Александр. Глаза вороваты, следит за каждым движением своих товарищей — неприятный тип. О чем-то говорит с кривоватой усмешкой. Если пройти за бревнами и встать внизу, то, наверное, можно послушать, о чем они разговаривают…
Кирилл слез с сеновала и подобрался поближе к бригаде, которая работала с Яковом Самсоновичем.
Кирилл не ошибся, отец Ирины возмущался, что дом строят для приезжих, когда своим жить негде. Но его не поддержали, заметив, что уезжать он собирается как раз в квартиру этих приезжих, а работа на доме дело добровольное, и главврач уже проводит операции. Нашлись и те, кто с Яковом Самсоновичем согласился. Но по большей части его расспрашивали про Авдотью, про странное ее исчезновение после смерти. Яков Самсонович высказал предположение, что унесли ее те, кто не хотел вскрытия, то есть убийцы или воры, и подтвердил, что многие ценные вещи пропали. А еще заявил, что пока не собирается уезжать, но рад, что дочка устроилась в городе, и пожалел, что рассталась с Александром — парень ему понравился, да и мать у него культурная.
— Сань, я только что был там — тебя нет, и Иркин отец рассказывает, что ты чмошник поганый… — не краснея соврал Кирилл, чтобы Александр прочувствовал глубину своего падения.
— Не ври, — не поверил Александр, усмехнувшись. — Что он может обо мне сказать, если не знает совсем. Мы же с ним ни разу не встречались.
И все же, Кирилл заметил, как нервно дрогнула у брата губа.
— Ну, не говорил… — успокоил он Александра. — Только я все равно не понимаю, почему тебе нельзя любить меня и маму, почему ты начинаешь болеть, а когда думаешь об Ирке, то у тебя ничего не болит?
Кирилл задумался, вспоминая последние дни, когда они с Александром о чем-то разговаривали.
— Кирилл, это любовь, — объяснил Александр, нахмурившись. — Два человека любят друг друга.
— Но ведь она тебя не любит ни капли. И не болеет, — пожал плечами Кирилл.
— Я люблю. Мне плохо без нее, — признался Александр.
— Я не верю, должно быть какое-то объяснение… Тот же Слава, прозомбировали, и любит. Давай поэкспериментируем… Ты же не боишься? — вызывающе предложил Кирилл. — Если это нормально, то ты не должен болеть от того, что любишь меня и маму. Почему ее можно любить, а других нельзя? Я и маму люблю, и тебя, а если девушки у меня появятся, то не думаю, что стану чувствовать в отношении вас что-то другое.