Но затем Яно обратил внимание еще на одну деталь — на маленькое углубление на рукояти, почти затерявшееся среди бурых пятен ржавчины и неровностей неполированной старой стали.
Достав ювелирную лупу, он внимательно исследовал углубление, поворачивая его к свету так и эдак, чтобы выяснить истину.
Это был выгравированный символ, но не иероглиф, а родовой герб, по-японски «мон».
Взяв карандаш и лист бумаги, Яно тщательно перерисовал увиденное, а когда взглянул на свой рисунок, то поразился. Изображение напоминало морской гребной трехлопастный винт, установленный на каком-то подобии щита. Это озадачило Яно. Подобными винтами были оснащены торпеды Императорского флота. Такому не было места в семнадцатом столетии.
Яно обратился к справочнику «Моны: японские родовые гербы», составленному одним из западных первопроходцев в области азиатского искусства, странным калифорнийцем по имени Уиллис М. Хоули, посвятившим свою жизнь всему, связанному с культурой самураев. Хоули был одним из немногих западных специалистов, к которому с уважением относились кузнецы и полировщики пятидесятых и шестидесятых годов; его познания были поистине энциклопедическими. На Западе у него одного хватило терпения собрать и классифицировать тысячи японских монов.
Яно вздохнул. Потребуется несколько часов, чтобы просмотреть все эти бесчисленные страницы с изображениями. Он взглянул на часы. Уже очень поздно. Ему давно пора лечь спать.
Но затем Яно подумал: «Нет, надо начать. Хотя бы начать. А завтра продолжить. Работа предстоит очень долгая».
Однако, как выяснилось, книга была систематизирована не в алфавитном порядке, а по общим элементам. Перелистывая страницы, Яно увидел восемнадцать основных элементов, изображенных четкими черными линиями без полутонов. Среди них были такие вечные символы, как хризантема, хурма, дыня, маранта, китайский колокольчик, — но, разумеется, никакого торпедного винта. Там были также клен, каштан, ястребиные перья, свиток шелка, кролик, летучая мышь, стрекоза, наконечник стрелы. И вдруг — гребной винт торпеды! Нет-нет, это же боевой веер. Веер!
Быстро раскрыв книгу на странице 59, Яно обнаружил восемнадцать различных типов вееров, но ни один из них не подходил. Он вернулся чуть назад и нашел десятки вееров других типов: веер-кипарис, веер-перо, складной веер, веер-конопля. Он всматривался красными от усталости глазами в каждый из трехлистных символов и наконец нашел то, что нужно. Яно снова и снова сравнивал три рисунка: слегка расплывающееся по краям изображение в лупе, складывающееся, когда свет падал под определенным углом, из крошечных выгравированных штришков четырехсотлетней давности; свой собственный рисунок карандашом на листе белой бумаги, большего размера, но, естественно, более грубый, и смелый черно-белый набросок, выполненный Хоули, размером дюйм на дюйм, однако поразительно отчетливый — три листа, помещенные наверху какого-то V-образного приспособления, которое, как теперь видел Яно, являлось веером. Кто мог сказать, какой смысл несут в себе три листа? На самом деле это уже не имело значения. Яно нашел то, что искал. Он провел пальцем по иероглифам кандзи, которыми было записано имя рода, затем прочитал латинизированный вариант…