И Злонравный увидел, как из каменной стены вышел маленький человечек, который, ухмыляясь, сказал:
— Сердце на сердце — вот где сила и красота! Галевин повесит девушку на Виселичном поле. И тело ее будет висеть там, покуда не пробьет час божьего суда.
И сказав это, опять ушел в стену.
Сир Галевин положил сердце девушки к себе на грудь и услышал, как оно громко стучит, прирастая к его коже. Вдруг его согбенный стан распрямился, а рука исполнилась такой силы, что, пожелав испытать ее крепость, он сломал тяжелую дубовую скамью. И взглянув в зеркало, не узнал себя — таким красавцем он стал.
И он почувствовал в своей крови буйный пламень юности. Он спустился по лестнице в залу, где за ужином сидели его отец, мать, брат и сестра.
Никто из них не узнал бы Галевина, если бы не его голос, который ничуть не изменился.
И мать, встав с места, подошла к нему, чтобы лучше его разглядеть.
И он сказал ей:
— Женщина, я твой родной сын, Сиверт Галевин Непобедимый!
Но брат его, которого он перед тем ударил по лицу, крикнул:
— Будь проклят ты, Непобедимый! — и кинулся на него с ножом.
Однако нож разбился, словно стеклянный, коснувшись тела Злонравного. Тогда младший брат обхватил старшего руками, но Сиверт смахнул его с себя, как гусеницу, и отбросил далеко в сторону.
Младший снова кинулся на старшего — головой вперед, как баран, но едва он ударился о тело Галевина, как рассек себе голову и по лицу его потекла кровь.
Тут отец, мать, окровавленный брат и сестра упали на колени перед Галевином, прося у него прошения и умоляя дать им богатство, раз он обладает такой великою силой.
— Хорошо, — сказал он, — все исполню.
Глава десятая
О том, как Злонравный ограбил ломбардского ювелира, и о приятных речах дам и девиц.
На другое утро, одевшись и вооружившись серпом (теперь он презирал другое оружие, ибо его сила была в колдовстве), сир Галевин отнес труп девушки на Виселичное поле и повесил его.
Потом он поскакал на коне в город Гент.
Благородные дамы и девицы, а также простые девушки-горожанки, видя его на вороном коне, спрашивали друг дружку:
— Кто этот прекрасный всадник?
— Сиверт Галевин, — гордо отвечал он, — тот самый, кого прежде называли Уродом.
— Как бы не так! — смеялись самые бойкие, — шутить изволите, сеньор, разве лишь добрая фея вас так преобразила, что и узнать нельзя.
— Да, — отвечал он, — я даже завел с ней любовные шашни, а коли захочу, заведу шашни и с вами.
И дамы и девицы нисколько не гневались на него за такие речи.
И он отправился к ломбардскому ювелиру, который не раз ссужал его деньгами всего на сумму в сто двадцать флоринов. Но ювелир не узнал его.