— А Его светлость стучится? — фыркнула брюнетка, перебив открывшую рот блондинку.
— Его светлость посылает слуг, а слуги стучатся.
— Кто он такой, этот Марио? — язвительно спросила блондинка, натянув одеяло до подбородка и демонстративно не глядя в сторону двери.
— Старший егерь, — скромно ответил Марио и поправил шляпу левой рукой, демонстрируя три золотых перстня.
Франц сбросил одеяло на пол и спрыгнул с кровати. Обе женщины взвизгнули и прикрылись подушками. Блондинка обменялась с Марио многозначительными взглядами. Брюнетка стукнула ее по голове подушкой и демонстративно медленно принялась влезать в нижнюю рубашку.
— Это не браконьеры и не соседи, — итальянец ухмыльнулся, — Его светлость собрался на турнир и желает, чтобы его сопровождал отряд швейцарцев.
Франц наспех оделся, нацепил перевязь с мечом и с присущей ему быстротой выскочил за дверь.
— Вот так, девочки. Он уедет, а я останусь, — сказал Марио.
Брюнетка адресовала ему воздушный поцелуй. Марио сбросил дублет и плюхнулся на освободившееся место в середине постели.
Примерно в это же время где-то в Тироле.
Двое рыцарей заканчивали ужин и дружескую беседу. Первым из них был случайно не убитый в «Плохой войне» Доменико ди Кассано, крупный мужчина в самом расцвете сил. Второй принадлежал к старшему поколению, выглядел солидно и куртуазно, как и подобает убеленному сединами прославленному рыцарю. Он был известен под псевдонимом Бертран фон Бранденбург, а в прошлогодней «Плохой войне» отметился как советник у командования одной из сторон.
— Как вы думаете, дядюшка, будет на турнире в Ферроне Максимилиан фон Нидерклаузиц?
Доменико допил свой бокал вина и откинулся на спинку стула, вытянув ноги. Человек, которого он назвал «дядюшка», задумчиво улыбнулся и поправил спадавшую на глаза прядь седых волос.
— Да, Доменико, он обязательно будет. Я попросил герольдов отправить и ему предложение. Только теперь он будет выступать в цветах супруги, графини де Круа.
— А я-то думал, ты не простил ему того предательства. Хотя, по-моему, не такое уж это и предательство. Кто-то же отравил его отца, а вы до сих пор не удосужились выяснить, кто и почему.
— Ну что ты, конечно не простил, — замечание про предательство осталось «незамеченным», — Но я подумал, вдруг тебе будет интересно снова с ним сразиться. Если, конечно, он не нападет на тебя с ножом из-за угла, как на Антуана Бурмайера.
— Дядюшка, не передергивай. Мы же все читали дневник покойного де Водемона. Там был честный бой, лицом к лицу.
— Честный бой? Разве можно попасть человеку в глаз броском кинжала? Да еще и с первой попытки?