— Кто? — спросил Винс.
— Не знаю, но кто-то очень богатый. Он через посредника предложил триста флоринов.
— Он сдурел?
— Может и сдурел, но посредник надежный. Никогда не врет. Говорит, залог оставили.
— Представь, сколько всякой швали побежит предъявлять свои права на эти деньги, если мы убьем этого Максимилиана.
— Никто ничего не получит, если не предъявит доказательств, что это именно он его убил. И его жену тоже.
— Жену нам надо украсть, — строго сказал Винс и положил руку на эфес, — попробуй только схитрить.
— Ладно-ладно, — замахал руками Кабан, — я к тому, что я всем запретил браться за этот заказ, чтобы нам работу не портили. Сказал, что сам все сделаю. Ты, когда этого Максимилиана убьешь, отрежь ему голову и отдай мне. А я тебе половину денег отдам.
Из собора Макс и Марта вышли через южные ворота. Вдоль южного фасада строители оставили достаточный запас площади на верху насыпного холма, нельзя же было строить монументальное здание на самом краю. Склон был крутой, почти вертикальный, и облицован камнем, а сверху огражден каменным парапетом. До звания площади у этой площадки не хватало ширины, но места было достаточно, чтобы оставить свободный проход для пешеходов и собрать толпу вокруг чего-то интересного. В этот раз толпа собралась по случаю того, что кого-то судили на свежем воздухе. Как определил Макс, речь шла о морали и нравственности подрастающего поколения. Обвиняемый отличался грустной улыбкой и веселыми глазами. Рядом с ним стоял открытый ящик с вещественными доказательствами. В ящике лежали куклы. Не итальянские Пьеро, Арлекин и Коломбина, а немецкие Хаммерляйн, Крестьянин и Мошенник.
Судья, мужчина средних лет с белыми холеными руками, неторопливо зачитывал обвинительное заключение.
— Предметом исследования явились содержание, смысловая направленность кукольного представления «Герр и Фрау Профос», использованные в нем средства художественного выражения, а также оказываемое ими воздействие на религиозные чувства зрителя, выявление наличия в указанном представлении сцен, возбуждающих распущенность, религиозную вражду, унижающих человеческое достоинство истинных католиков и оскорбляющих их религиозные чувства.
Макс плохо понимал по-итальянски, и Марта принялась переводить на ходу. Судья разглагольствовал еще долго.
— Анализ пьесы выявляет использование в ней приемов художественного выражения оскорбительного характера, содержащих бранные и неприличные слова и выражения. Персонажи Михель и Вюрфель формируют у зрителей представления о том, что ангелы на небесах — не что иное, как мертвые дураки и мошенники, не оставившие прежних привычек. Пьеса создает положительный образ чертей, которые заботятся о продолжении жизни человека. Создание женщины из глины — недопустимая ересь.