– Бурю? – склонив голову набок, посмотрел на гадалку Ненароков.
– Бурю… Грозу… Неведомое! – словно в испуге отстранилась от разбросанных карт Лера.
– Да, что такое? – тоже встревожился Роман Григорьевич. – Что это значит?
Валерия Леонидовна всмотрелась в лежащий на столе иероглиф из карт.
– Не знаю, хороший мой. Не знаю. Только показывают карты такое, что и слов для того не придумано… Бурю… Бурю… Неведомое!
– Да, что за Неведомое? – почти крикнул Ненароков.
Валерия Леонидовна не отвечала. Она молча собрала карты и спрятала их под грудью.
– Все, что могла, я тебе, милый сказала! Дальше сам думай… Идти мне надо! Засиделась я с тобой, красивый…
Профессор вытащил из внутреннего кармана черный бумажник, достал оттуда несколько купюр и протянул их гадалке.
Лера взяла деньги и засунула их в складки пышной юбки.
– Ну, так и быть, еще скажу тебе… Не бойся высокого, не бойся низкого, бойся близкого! – низким голосом произнесла она и поднялась.
Встал и профессор.
– До свидания, красивый! Скоро снова встретимся! Так и знай! Петух еще три раза не прокричит! Солнце еще кругом не обернется!
Гадалка повернулась и направилась к выходу с веранды.
Проводив глазами ее неторопливо плывущую фигуру, Профессор опустился на стул и налил себе шампанского.
Стоящий за деревом Бебут некоторое время раздумывал. Затем он неторопливо обошел веранду и вошел в нее с улицы. Подойдя к стойке, он попросил сделать ему маленькую чашечку двойного натурального кофе с одним сахаром.
Пока сверкающий никелем кофейный автоматик деловито урчал, Бебут косил краем глаза в сторону Профессора. Роман Григорьевич, уйдя в себя, вертел в руке пустой бокал. Наконец, он откинулся на спинку стула и оглядел окружающий мир.
Майор принял из рук бармена чашку кофе и повернулся лицом к столикам на веранде.
Профессор заметил его и замахал рукой. Бебут подошел к его столику.
– Садись, Ермолай, посиди! А то утомился поди по Кормиловску бегать. – сказал Ненароков.
Майор сел на стул и поставил на стол свою чашку.
– Решили развеяться, Роман Григорьевич? – спросил он, кивая на шампанское.
– Ну, а что ж… День-то какой!… – профессор повел рукой вокруг.
День стоял, действительно, хороший. Но что-то в нем настораживало. Словно потрескивали в легком, пронизанном солнцем воздухе невидимые электрические разряды.
Ермолай поднял глаза и взглянул на небо. Вверху над ним оно было ясным и голубым, а вот на востоке, там, где лежала тайга, гигантским сизым занавесом от земли до стратосферы вставали грозовые облака.
– Похоже, гроза собирается. – сказал он.
– Гроза? – переспросил профессор.