— Антон! — закричала ведьма. Голос её дрожал от страха за жизнь брата.
Птах недоуменно глянул на парня, которого он по-прежнему держал на весу, слегка отодвинув от себя.
Кот, под шумок отползший подальше, сжался в комок. Минутная растерянность ведьмы сменилась холодным бешенством. Баюн собственной шкурой ощутил волны ярости, направленные на бесенка.
— Отпусти его! — команда Людмилы прозвучала, как удар хлыста. — Немедленно!
Птах послушно ослабил захват — аморфной массой парень стек на пол рядом с Тимофеем и натужно закашлял, выгибаясь дугой, жадно хватая ртом воздух: густой, тягучий и отдающий кислинкой, словно клюквенный кисель.
Приходящий в себя Антон бесенка больше не интересовал. Он проворным кузнечиком прыгнул вверх, уцепился за едва заметные выступы камней и, быстро перебирая лапами, полез наружу.
Когда бесенок, в таком ракурсе больше похожий на странное мохнатое насекомое, скрылся из глаз, Баюн облегченно вздохнул. Выждав самую малость, на случай внезапного возвращения ополоумевшего Птаха, кот подскочил к друзьям: — "Как они? Ну, жить вроде будут…".
Перевернувшийся к тому времени на живот Антон утирал слезы и кровь вперемешку со слизью, щедро текущие из носа.
— Быстро ты оклемался, — кот склонился над парнем, разглядывая его повреждения.
— Тимку лучше глянь, — морщась от боли, попросил парень, массируя себе шею, которая наливалась багрово-синим буквально на глазах. — Я уж думал, все, конец мне… Куда ты его волочишь? — возмущенно просипел он коту. — Там разрывы внутренние могут быть, его нельзя двигать…
— Можно, — откликнулся Баюн, перетаскивая неподвижное тело Тимофея и укладывая вплотную к Антону. — Мне всё можно… Не таких вытаскивали…
— Много ты понимаешь…
Баюн не обратил на его слова никакого внимания — деловито топтался вокруг, словно примериваясь, потом навис сверху над Антоном. От прикосновения торчащих вибрисс и едва уловимого звериного духа у парня защекотало в носу. Не удержавшись, он чихнул и тут же застонал от тяжести, навалившейся на него. Непоседливый кот неожиданно плюхнулся сверху на страдальцев, придавливая обоих своим немалым весом. Мальчишке пока все равно, но Антон был против такой помощи. От возмущенного крика голос опять сорвался в хрип. Котофей ловко заткнул ему рот своим слегка облезлым хвостом, и пока парень отплевывался от кошачьей шерсти, посоветовал расслабиться и получить удовольствие:
— Не дергайся… Лишь бы никто не помешал, скоро, как новенькие, будете оба.
— А Людмила?
— Она справится, — авторитетно заявил Баюн, надеясь на лучшее. — О себе подумай… — и заурчал. Прерывистое урчание кота больше походило на распевку не слишком опытного шансонье, который никак не может определиться с тональностью и репертуаром.