— Ничего не понимаю, — растерялась Людмила от сбивчивого монолога Недоли-Птаха.
— А и не надо тебе… Главное сделано… Нет Кащея больше, и баста. Будем жить… просто жить… жить…
Чародейка смотрела на раскачивающегося из стороны в сторону бесенка, беспрестанно повторяющего «жить», и чувствовала, как в душе разгорается гнев. А когда достигла точки кипения, не выдержала, кинулась к нему, затрясла его, приговаривая:
— Что ж ты, гад, нам ни разу не помог? Мы ведь не раз на краю гибели были! Что ж за нос столько водил? Чем тебе Антон помешал? — попутно отвешивала увесистые тумаки, забыв о том, что Птаху достаточно пальцами щелкнуть, чтобы её укоротить.
— Тем и отличается Явь от Прави, что здесь нескучно, — крикнул Птах, отбегая от разъяренной ведьмы. — А Антон слишком дорог тебе, чтобы оставлять его живым. Я хочу быть единственным.
— Только этого ещё не хватало… — пригладила вставшие дыбом волосы Людмила, переводя дыхание. — Весельчак… — Птах почти скрылся в лесу. — Стой… Стой, дурень! Неужели ты уйдешь просто так?
— Легко…
— Навсегда? — Бесенок выглянул из-за ближайшего дерева. Таким потерянным чародейка никогда его не видела. — Мы ведь любим тебя… Все… И Антон, и Баюн, и Тимофей… Ты нам, как младший брат стал. Неужели ты так просто откажешься от нас? Мы — нет…
Гамма эмоций отразилась на рожице Птаха: удивление, сомнение в истинности слов чародейки, а потом глаза полыхнули такой неприкрытой радостью, что Людмила не выдержала и рассмеялась в ответ.
Проскочив мимо ведьмы, бесенок с разбега прыгнул в ямину.
Ведьма ахнула, а через миг из провала, словно пушечный снаряд, вылетел громко вопящий котофей, нелепо размахивающий лапами.
— Ну, хоть так… — только и успела подумать чародейка и кинулась к приземлившемуся Баюну. Кот приподнял голову и…
…такой "игры слов" Людмила не слышала даже от Лешего.
— Вставай, лежебока, — потряс Антона Тимофей.
Переход от беззаботного сна к яви оказался тяжеловат. Парень с трудом сбросил вязкое оцепенение и уселся, ошалело мотая головой.
— Тимка, — обрадовался он, глядя на беспечно улыбающегося мальчишку, — ты в порядке?
— В полном…
— Сколько ж я спал?
Тимка пожал плечами.
— Ну не так чтобы долго… Я же говорил, будете, как новенькие, а ты сомневался, — кот не мог смириться с последними словами Антона, ставящими под сомнение его мастерство лекаря. — Как самочувствие?
— Что-то не очень, будто черти на мне всю ночь катались, — парень потянулся так, что хрустнули кости, коснулся горла. — Тимох, а ну-ка глянь, у меня там что-либо есть?
— Есть, — откликнулся тот минуту спустя, подозрительно долго рассматривая в наступающих сумерках шею друга. — Ой-ей-ей…