Заставив рыбу плыть вокруг, Антон погрузился в свои невеселые мысли. Никакого движения в замке не было. Куда все подевались? Да какое это имеет значение! Птаха где здесь искать?
Вдоволь покружившись около подводного замка и заглянув в некоторые окна, он увидел большие залы, где стояла изящная мебель на тонких гнутых ножках, а на стенах висели картины, сделанные из разноцветных камней и ракушек, на неискушенный взгляд Антона очень необычные. Все было так нарядно и празднично, будто хозяева приготовились к приему гостей, но парень не обнаружил ни одной живой души. Вымерли они, что ли все?
А потом Антон все же сообразил, что свидетели ему не нужны, да и спросить он никак не сможет, разве что плавниками изобразить, чего он хочет.
Время шло, ничего в подводном царстве не менялось. Антон, как заведенный, плавал вокруг него, любовался уже набившим оскому великолепием и, наконец, очередным виражом его вынесло к отдельно стоящему полуразрушенному теремку. Без особой надежды сом заглянул в пролом в стене, а потом заплескал и забил хвостом от избытка чувств, радуясь находке.
«Находка», скрючившись, как зародыш, сидела в воздушном пузыре в своем родимом теле бесенка и горевала.
Птах поднял голову, равнодушно посмотрел на чересчур любопытную рыбу. Она заглядывала в его тюрьму, раскрывала беззвучно рот, точно пыталась что-то сказать, но бесенок лишь вздохнул и отвернулся. Антон заметил на его глазах непросохшие слезы. Сердце глухо стукнуло и заныло от жалости. Пацан ведь ещё, за что ему это уже во второй раз? Карма, что ли, такая?
Сом повернулся к пузырю боком, примерился, подтолкнул его слегка хвостом, проверяя на устойчивость. Воздушная тюрьма вздрогнула и отплыла от рыбы. Птах забеспокоился, а Антон мысленно возликовал: — "Ура! Не закреплен! Можно буксировать, только бы никого не встретить…".
Ему повезло — пузырь легко прошел в пролом стены, был устойчив, хорошо подчинялся маневрам, и даже Птах не сильно буянил, видно, совсем смирился со своей участью.
По каким причинам замок стоял пустой, Антон выяснять не стал, унести бы ноги побыстрее отсюда и опять стать человеком.
Несмотря на кажущуюся легкость работы, противоположного берега Антон достиг уставшим до невозможности. Он превратился в человека, освободил Птаха, проколов пузырь мечом, который наконец-то пригодился. Бесенок был слегка не в себе от свалившегося на него счастья, ведь он уже не верил в свое возвращение на землю.
Спасатель и его добыча на дрожащих по разным причинам ногах добрались до Тимофея. Тот, о радость, открыл глаза, и взгляд его был более-менее осмысленным. Но первая фраза страдальца окончательно добила Антона.