В дни всеобщей веры в чудо Чудеса вершат и люди,-Невозможному поверив, Невозможное свершишь.
Лишь глупец тогда не верил, А разумный верил слепо; Преклонял главу смиренно Перед чудом и мудрец.
Из рассказов о героях Дней чудесных веры в чудо, Как ни странно, всех милее Мне рассказ о дон Хуане
Понсе де Леон, сумевшем Отыскать в морях Флориду, Но искавшем понапрасну Остров счастья Бимини.
Бимиии! Когда я слышу Это имя, бьется сердце, Воскресают к новой жизни Грезы юности далекой.
Но глаза их так печальны, На челе венок увядший, И над ними в нежной скорби Мертвый плачет соловей.
Я ж, забыв свои недуги, Так соскакиваю с ложа, Что дурацкий балахон мой Расползается по швам.
И тогда смеюсь я горько: Ах, ведь зто попугаи Прохрипели так потешно, Так печально: "Бимини!"
"Помоги, святая муза, Фея мудрая Парнаса, Сделай чудо, покажи мне Мощь поэзии священной!
Докажи, что ты колдунья, Зачаруй мне эту песню, Чтоб она волшебным судном Поплыла на Бимини!"
И едва я так промолвил, Вмиг исполнилось желанье, И смотрю, корабль волшебный Гордо Сходит с верфей мысли.
Кто со мной на Бимини? Господа и дамы, просим! Понесут волна и ветер Мой корабль на Бимини.
Если мучает подагра Благородных кавалеров, Если милых дам волнует Неуместная морщинка -
Все со мной на Бимини! Этот курс гидропатичен, Он магическое средство От зазорного недуга.
И не бойтесь, пассажиры, Мой корабль вполне надежен: Из хореев тверже дуба Мощный киль его сработай,
Держит руль воображенье, Паруса вздувает бодрость, Юкги - резвые остроты, На борту ль рассудок? Вряд ли!
Реи судна -- из метафор, Мачты судна - из гипербол, Флаг романтикой раскрашен,-Он, как знамя Барбароссы,
Черио-красно-золотой. Я такое знамя видел Во дворце горы Кифгайзер И во франкфуртском соборе.
В море сказочного мира, В синем море вечной сказки, Мой корабль, мечте послушный, Пролагает путь волшебный.
Перед ним в лазури зыбкой, В водометах искр алмазных Кувыркаются и плещут Болыыемордые дельфины,
А на них амуры едут, Водяные почтальоны, -Раздувая тыквой щеки, Трубят в раковины громко;
И причудливое эхо Громовым фанфарам вторит, А из темно-синей глуби Смех доносится и хохот.
Ах, я знаю эти звуки, Эту сладкую насмешку,-То ундины веселятся, Издеваясь надо мной,
Над дурацкою поездкой, Над дурацким экипажем, Над моим дурацким судном, Взявшим курс на Бимини.
I
На пустом прибрежье Кубы, Над зеркально гладким морем, Человек стоит и смотрит В воду на свое лицо.
Он старик, но по-испански, Как свеча, и прям и строен; В непонятном одеянье: То ли воин, то ль моряк,-