Тревор перекинул ногу через луку седла и соскочил наземь. Невозможно было утерпеть, чтобы не залюбоваться им — так по-мужски грациозно и мужественно он двигался. А когда, держа ее за талию, он помогал ей спуститься с коня, сердце Леа чуть не выскочило из груди. Майор медленно поставил девушку на землю, и между его темными бровями залегла морщинка. Ореховые глаза вспыхнули, в них на миг мелькнуло то, чему трудно подыскать название. Все так запуталось, что Леа уже не могла объяснить перемен в поведении Тревора. Но если бы не известные события, то она готова поклясться, что он желает ее.
Только разве можно желать и ее, и Рэйчел одновременно?
Он слегка склонил голову, приоткрыл губы… Леа и боялась, и готова была молить, чтобы он поцеловал ее. Ей так хотелось сейчас обнять его и впиться в его губы своими, не дожидаясь, когда он отважится на этот шаг. Но, призвав на помощь всю свою гордость, она подавила безумный порыв. Леа Стэнтон никогда не вешалась и не будет вешаться на шею мужчине. Ноги задрожали, отвращение к себе усилилось — совершенно очевидно, что при малейшем поводе со стороны Прескотта ее решимость развеялась бы в прах. К огромному облегчению Леа, Тревор сам разрешил проблему. Видя, что он ищет повод расстаться с нею, девушка немного остыла и сказала:
— Рабы сейчас обедают. Вам придется самому поухаживать за конем.
— Очень хорошо, — ответил Тревор натянуто. — Я привык делать все сам. — С этими словами он собрал поводья и повел Самсона в стойло.
Вопреки всякому здравому смыслу Леа потащилась следом. Остановившись на пороге, она наблюдала, как Тревор нашел свободный денник и расседлал Самсона. Она невольно залюбовалась его быстрыми и ловкими движениями.
Хотя Тревор не подавал виду, что знает о присутствии Леа, девушка понимала: он с его проницательностью не мог не заметить ее. Тем сильнее Леа страдала из-за того, что Тревор так легко может ее игнорировать. Не следовало опять затевать с ним серьезные разговоры, но когда дело доходило до Тревора, Леа тут же теряла здравый смысл. Нельзя же, в самом деле, просто вышвырнуть ее, точно сломанную куклу! И она решительно шагнула к нему.
Прескотт потрепал Самсона по боку и, продолжал внимательно оглядывать коня, задал вопрос:
— Вы что-то хотели, Леа?
— Да уж наверное! — Внезапно она пожалела о своем порывистом тоне и, набрав побольше воздуха, продолжила более мягко: — Вы очень странный человек, майор.
Уголки его губ приподнялись. Снова хлопнув жеребца по боку, он повернулся к девушке.
— И что же во мне странного?
— Все, — она вздохнула устало. — Сначала вы… Впрочем, это я зря.