— Я уж думал, ты никогда не попросишь об этом.
Крепко обняв девушку, Тревор пустил коня умеренным шагом. Наконец-то он держал свою желанную так, как давно хотел. О да, именно так. Конечно, он бы предпочел видеть ее обнаженной, распростертой перед ним. Но такой момент еще не настал.
Он продолжал губами ласкать ее ухо и шею, радуясь ее слабым стонам удовольствия. Леа Стэнтон — необычайная женщина, не пытающаяся скрыть своего природного сладострастия. Припомнив ту ночь, когда она явилась к нему, Тревор вспыхнул: видимо, он так и не научится сдерживаться в ее присутствии.
— Леа, — прошептал он. — Я скоро сойду с ума от желания.
В ответ она откинула голову назад и немного вбок, чтобы видеть его лицо, и улыбнулась.
— Понимаю. Именно это тебе хотелось услышать. А я невпопад заметил, что ты устала, да?
Она кивнула с мечтательным выражением лица.
— Счастлив повиноваться, мэм, — и, еще крепче сжав ее стан, он расслабился, проведя ладонью по стройному бедру девушки. — Может быть, нужны доказательства?
Тревор оглянулся. Слава Богу, их никто не мог видеть. Он осыпал поцелуями ее шею, затем щеки и уголки рта. Леа каждый раз слегка поворачивалась к нему, позволяя ласкать себя.
— Черт побери, словно тебе позволили слизнуть глазурь с пирожных Нелли, но строго-настрого запретили их есть!
— Действительно, — отозвалась Леа дрожащим голосом. — А как хочется ими насладиться вполне!
Без предупреждения она положила руки на его бедра и провела вниз, к коленям, потом снова вверх. От этого Тревор содрогнулся всем телом. Зарычав, майор приподнял Леа, чтобы она могла увидеть результат своего поступка.
— Боже мой! — воскликнула она.
— Если бы ты не выглядела такой загнанной, любимая, то я разыскал бы укромное местечко и…
— Я не загнанная! — вскричала Леа. — Ты не к старой кляче обращаешься!
И она откинулась ему на грудь, устраивая свою голову под свежевыбритым подбородком. Поглядев вверх, в лицо Тревора, девушка улыбнулась.
— Прости, пожалуйста, я был не прав, — сказал он. Леа снова провела руками по его крепким бедрам. Тревор еле сдержался. С трудом сглотнув, он проговорил: — Леа! Неразумно искушать уже и без того обезумевшего мужчину. Я же не могу обмануть твоих ожиданий…
И он снова погладил внутреннюю поверхность се ног, наблюдая за тем, как она опускает веки. Ее приоткрытые губы умоляли о поцелуе. Вместо этого он скользил пальцами все выше и выше, пока обе его руки не встретились там, куда так стремилось вожделение. Она повернула к нему лицо — губы так и манили его.
Огонь вспыхнул в Треворе, и он выразил всю страсть в захватывающем поцелуе.