К счастью, тетя Джанет присоединилась к нам, чтобы попрощаться со мной. Она попросила меня поддерживать с нею тесную связь и немного пошутила с Кингдоном Дру. Он ответил дразнящей, ласковой лестью, и я снова почувствовала мягкую сторону его натуры.
Покинув отель, мы спустились с крутого холма и прошли на боковую улицу, где Дру припарковал машину. А к тому времени, когда мы начала подниматься в гору высотой в несколько сотен футов, окончательно стемнело. Оглянувшись, я увидела освещенный золотистым электрическим светом берег и белые, как жемчуг, суда, стоящие в гавани на якорях.
Улица, по которой мы ехали, круто взбиралась вверх, а когда под нами засверкали крыши домов, начала извиваться серпантином. Поднимаясь с каждым витком все выше и выше, мы добрались до горизонтальной дороги, идущей вдоль центрального хребта. Оба склона были покрыты кустарником, и время от времени виднелся дом, стоящий вдалеке от дороги.
Большую часть пути мы молчали, хотя для меня это молчание было многозначительным. Я видела не только красоту окружающего пейзажа, но и мужчину, сидящего рядом, и это меня возбуждало. В нем чувствовалась энергия и сила человека, который идет по жизни, держа себя в узде. Тетя Джанет добилась успеха, зародив во мне почтение к нему и пробудив нечто давно спящее. Что будет, если эта энергия выплеснется наружу, если сила, которую я в нем ощущаю, обратится на меня?
Я побежала за ним. Сердце мое билось учащенно, как от его ярости, так и оттого, что лихачка, обогнавшая нас на дороге, была, несомненно, его женой.
Мой хозяин распахнул богато украшенные чугунные, ворота и, не подождав меня, прошел в них. Затем поспешил к огромной, выстланной плитами террасе, идущей вдоль всего фасада. По изгибу холма пролегала низкая каменная стена, по всей длине которой горели факелы. Высокие металлические столбы с живыми пылающими головами освещали всю террасу мерцающим светом. Но мое внимание привлекли люди.
Я сразу поняла, что это те четверо из белого автомобиля, хотя они стояли ко мне спиной. Блондинка, которая вела машину, была укутана в странный халат цвета пляжного песка, похожий на арабский бурнус. Он доходил до ее обнаженных ступней, обутых в плетеные сандалии. На двух молодых людях — блондине лет двадцати четырех и темноволосом семнадцатилетнем, не старше, юноше — были мокрые плавки, хлопковые спортивные свитера, а на мускулистых загорелых ногах — шлепанцы. Четвертой была молоденькая девочка, безусловно, моя будущая воспитанница Лейла, хотя я не успела ее толком рассмотреть, поскольку все внимание сосредоточила на женщине.