К берегу, где вечер вечен,
Спустился он из древних чувственных лесов
И устремился дальше, и привлек его
Шум крыльев,
Освобожденный из биения сердца
Бешеной воды…
"Он" — это пастух, больше о нем автор не сообщает ничего. Он максимально удален в мифическое прошлое. "Древние чувственные леса", из которых тропинка ведет "к берегу, где вечер вечен" — эти выражения хорошо характеризуют пейзаж неведомого, вневременного мифа, действие которого происходит на островах Блаженных или на архипелаге Пэрия. Не исключено, что пастуху приснилось или привиделось нечто исключительное:
Призрак (пропал и снова расцвел)
Увидел он:
Это была нимфа,
Она спала вертикально,
Обнимая вяз…
Похоже, что пастух — наш современник, настолько поразило его галлюцинативное явление нимфы. "Он колеблется в душе своей от обмана к пламени истинному", то есть к реальности, надо полагать. И дабы удостовериться в положении вещей, он "пришел на луг",
Где тени собирались
В глазах девушек словно
Вечер к подножью олив.
Кто такие эти девушки — непонятно. Реальны они или призрачны — непонятно. Дальнейший текст, отказываясь от предыдущей зыбкости, через "никуда" уходит в "небытие" или, в лучшем случае, в прозрачную страну, где вода и воздух, сплетаясь и расплетаясь, образуют причудливые миражи. Пейзаж, в котором поначалу виделась сомнительная реальность, расплылся в совершенную неизвестность. Пастух — герой стихотворения — вместе с нимфой, рекой, девушками на лугу обретает модус полной загадочности. В конце стихотворения поэт вообще ставит под сомнение его человеческую экзистенцию:
Руки пастуха были стеклом,
Разглаженным вялой лихорадкой.
"Он" стихотворения Унгаретти удален максимально далеко. Очевидно, каждому личному местоимению присуща своя фантомальность. Устранив "я" и "ты", отодвинув "он" за пределы реального мира, Унгаретти достиг совершенной нейтральности. "Понимание" или "непонимание" утратило всякий смысл.
"Ты", ныне основное местоимение человеческого коллектива, не всегда было таковым. В прежние времена "Ты" с большой буквы употреблялось в обращении к Прекрасной Даме или к Богу в молитве или в секунды "высшей близости".Немецкому поэту Готфриду Бенну в стихотворении "Всегда молчаливый" удалось добиться непонятности и трансцендентности, используя обычное "ты". Но только в одной строфе мелькает возможность понимания "ты", мелькает, как след рыбы в воде:
Основанный в светлой дали,
Ты сам выбираешь путь.