Марина прочла и, возвращая листок, просто и строго сказала:
— Вот и брат нашелся. Да еще за границей. Тесен мир.
— Просто не верится в это, так все неожиданно, — Я пытался найти сочувствие у дочери, но в это время вошла жена, и я молча протянул ей письмо.
— От кого это? Неужели от Виктора? Опять поссорились? — сокрушалась она и укоризненно поглядывала на Марину.
Все в доме знали, что когда Виктор Фокин ссорится с Мариной, то пишет ей письма.
— Да что гадать, ты читай! — излишне нетерпеливо сказала Марина.
Жена читала медленно, то и дело поглядывая то на меня, то на дочь.
— С ума можно сойти. И что ж он, богатый, наверное? — У жены дрожали руки.
— Разве в этом дело? — возмутилась Марина.
— Так если он богатый, не грех и повидаться, — рассудительно сказала жена. — Вон в соседнем подъезде тоже объявился у кого-то дальний родственник за границей, говорят, завалил посылками. Поди, плохо им от этого.
— А если бедный… Странно, почему он вдруг изменил нашу фамилию и, кроме того, называет папу на «вы», — подвела первую черту нашей радости будущий юрист Марина.
— Он же объяснил… — возразил я.
— Несерьезно… Чепуха какая-то.
— Чепуха не чепуха, а раз письмо от родного человека, нечего обращать внимание на мелочи. Надо ему немедленно ответить. Представляю, как ему, горемычному, приятно будет получить от нас весточку, — решительно заявила жена, возвращая мне письмо.
— Нашла горемычного… — хмыкнула Марина и после паузы продолжила: — Мелочи? Фамилию, мамочка, так просто, за здорово живешь, не меняют.
— Значит, случайную описку в документе, о чем пишет брат, ты исключаешь? — строго спросил я.
— Случайности, конечно, могут быть… Но все равно, что-то мне во всем этом не нравится…
— Да что там… Писать — и точка! — окончательно решила жена. — В самом деле, Марина, не порти настроения своими подозрениями…
— Подчиняюсь большинству, но остаюсь при своем мнении… — заявила Марина. И строго посмотрела на меня. Я невольно залюбовался ею. Брови вразлет. Большие голубые глаза. Густые ресницы. Прямой нос. Пухлые, красиво очерченные губы. На щеках ямочки. Упрямый подбородок. Русая коса, спадающая на плечи. Стройная. Красивая.
— Ну и молодец, — сказал я, нежно обнимая Марину за плечи.
— А что у тебя в руках? — спросила жена.
— Фу, черт, забыл, это же фотография Зори.
Жена стремительно выхватила ее у меня.
— Какой франт, — с завистью сказала жена. — Посмотри, Маринка.
Марина лениво подошла к матери, взглянула на фотографию, иронически улыбнулась и, ничего не сказав, отошла к окну.
Мы невольно переглянулись с женой.