— Кто он?
— Не знаю. Сказал, что находится здесь проездом по медицинским делам.
— Вот видишь, а ты сомневаешься, должен ли ты уехать! В Центре твое молчание расценили неслучайным, но предполагали худшее… Впрочем, обстановка острая, и мне предстоит… А в общем, поживем — увидим. Где рация?
— Я ее зарыл в лесу.
— Правильно сделал. Покажи место. На всякий случай я привез свою, вместе с новым кодом.
— И надо же было этому фотографу забрести ко мне и купить светофильтр, как будто их нет в других магазинах! — поморщился Лотт и даже сплюнул от досады. — А вдруг это была все же чистая случайность?
— Чистая случайность, которая может стать роковой. И с этим нельзя не считаться, — заметил Егер.
— Конечно, гестапо может это установить, но не рано ли меня списывать? — продолжал размышлять Лотт. — Ведь сам по себе заход фотографа в магазин и покупка им светофильтра еще ничего не означают и не могут меня компрометировать. Народу у меня бывает немало, — пытался он убедить Егера в том, во что, по сути дела, сам мало верил.
Егер понимал состояние Лотта, его искреннее желание быть на передовой. Но интересы безопасности и судьба операции требовали однозначных и категорических решений.
— Ты исходишь из того, что посещение магазина фотографом может остаться не замеченным для гестапо. Ну, а если они этот факт установили и, больше того, если вдруг фотограф вообще находился под их наблюдением? Ведь он принадлежит к левым организациям, как утверждают газеты, и его портрет не сходит со страниц хроники. И последнее, самое важное. Подход к тебе со стороны гестапо разве случаен? Гестапо умеет идти по следу, ты это знаешь. Нет, Анатолий, тебе надо немедленно уезжать. Немедленно. — Егер ласково обнял Лотта за плечи.
— Понимаю. Жаль, не смог главного выяснить: что же, в конце концов, так тщательно охраняют здесь фашисты? Ходят слухи, будто бы молоко. Смешно, а?
— То, что не успел сделать ты, доделают другие. Скажи, Анатолий, Рыжий на месте?
— Ратнер-то? Да, на месте. Он заслуживает особого внимания.
— Знаю. Читал твои сообщения.
— Он задолжал мне десять тысяч марок. Женщины и удовольствия требуют больших затрат. Сейчас он увлекся официанткой Матильдой Гофман из ресторана «Жозефина».
— А ты ее знаешь?
— Только по ресторану.
— И какое впечатление?
— Хорошее. Симпатичная. Строгая,
— Понятно… Деньги Ратнеру давал под расписку?
— К сожалению, нет, но это запечатлено на фотографиях в момент их вручения. — Лотт протянул Егеру конверт, обернутый в целлофановый пакет.
— Хорошо, — с удовлетворением произнес Егер.
Они договорились обо всем, что нужно было для немедленного ухода Лотта и остающегося здесь Егера,