— Черт побери!
Гарри поморщился, услышав выражение, модное сейчас у лондонских честолюбцев.
«Черт побери» вырвалось невольно. Куини не собиралась ругаться, тем более в присутствии джентльмена. Разумеется, она заметила вошедшего. Да и как она могла не заметить, если вместе с его приходом в комнату ворвался холодный ветер? К тому же у него были впечатляющие габариты и приятная внешность. Это не лондонский бездельник, зашедший проиграть состояние, или разорившийся прошлой ночью игрок.
Куини повернулась к нему спиной, пытаясь не обращать внимания на то, как Хеллен улыбается джентльмену. Ей сейчас не до того, чтобы думать о причинах, которые привели незнакомца утром в «Красное и черное». У нее самой полно важных дел, надежд и планов, весьма портивших ей настроение.
Кроме того, ее больше привлекала французская легкость, чем угрюмый британский стоицизм. Итак, она выругалась, покраснела и закрыла пальцами рот. Какая досада! Теперь молодой человек, сидящий в этой комнате за столом, подумал, что она всего лишь проститутка, и одному Богу известно, что подумал о ней этот симпатичный джентльмен.
С тех пор как она вернулась из Франции, удача не сопутствовала ей, хотя она прилагала все усилия и была отлично подготовлена. Коли на то пошло, надежды на Париж тоже не сбылись. То ли слишком завышены были ее требования, то ли безрассудство слишком велико.
О, приложив не так много сил и изменив имя, она сумела получить место у известного кутюрье месье Готема, который одевал богатых женщин — новую аристократию Франции. Впечатленный ее эскизами и страстным желанием учиться, месье охотно позволил Куини посещать его студию и швейную мастерскую. Затем, поняв, что она может взять на себя повседневные заботы, мешавшие его творческому вдохновению, мэтр охотно позволил ей управлять всеми его делами, пока сам он занимался любовью с красивыми заказчицами. Единственное, к чему он вообще не имел охоты, — это платить Куини. Месье полагал, что она должна быть благодарна, что он позволяет учиться бесплатно и даже не берет за свои уроки той платы, которую требует с других учениц.
Но поскольку желания водиться с неизвестной модисткой, которая не имела других рекомендаций, кроме собственных эскизов, ни у кого не возникло, то Куини согласилась на предложение месье и осталась у него. Помимо этого, она выучилась искусно владеть иголкой и ножницами, одновременно пополнив свой лексический запас французскими выражениями.
Ее домашний учитель пришел бы в ужас. Молли гордилась бы ею.
Куини стала искать защитника — и нашла собаку. Правда, она лучше разбиралась в мужчинах и выбранной профессии, а не в собаках, но кузен хозяйки, у которой она снимала жилье, заботился о псарнях сбежавших аристократов. Когда те, пережившие войну и террор, вернулись во Францию, то уже не могли знать, сколько пометов родилось за время их отсутствия. Так Куини стала хозяйкой благородного пса и назвала его Парфе — совершенство.