— Я приготовлю для него чай с хиной, чтобы сбить жар, а остальное в руках богов, управляющих его судьбой.
Долгое время Долтон Макензи молча лежал в своей жаркой постели. Оставаясь на своем посту и время от времени наклоняясь к больному, чтобы положить ему на лоб холодное полотенце, Джуд размышляла над новостями, которые Сэмми только что сообщил ей. Он ездил верхом, чтобы оценить ущерб, который причинил дождь, и, вернувшись, рассказал, что Чагуотер вышла из берегов, снесла мост и отрезала их от форта Ларами, а в другом направлении грязевой поток, заблокировав дорогу, изолировал их также и от Шайенна. Теперь потребуется по меньшей мере несколько дней, чтобы рабочие все исправили, при условии, что погода снова не испортится. Это означало, что движение дилижансов не восстановится, что врач из Шайенна не приедет и что у Джуд не будет способа выпутаться из этой, возможно, со смертельным концом, истории, в которой она оказалась по собственной воле. Это осознание растревожило сердце Джуд, коснувшись его нежных струн, дразня обещанием запретного, как порыв весеннего ветра приносит предупреждения о холоде и советует не оставлять их без внимания. Долтон Макензи был в плохом состоянии, она не могла этого не замечать, но и не могла ничего сделать.
— Где я? — Его неожиданно громкий грубый голос напугал Джуд.
— На станции «Эймос». Вы были ранены бандитом, покушавшимся на убийство.
— Кто вы?
— Джуд еще раз терпеливо повторила свое имя.
— Сколько времени я здесь?
— Уже сутки. У вас была сильная лихорадка.
— Очевидно, лихорадка еще не прошла, потому что Макензи начал беспокойно метаться, безуспешно стараясь осмыслить свое положение.
— Мне нужно ехать. Меня ждет работа. Почему вы держите меня здесь?
— Никто не держит вас здесь против вашей воли, мистер Макензи. Для вашей же пользы лучше остаться здесь, пока вы окончательно не восстановите силы и к вам не вернется зрение.
— Хрипло дыша, он снова опустился на влажную подушку и в беспомощном отчаянии ощупал повязку на глазах.
— Почему я не вижу? Снимите это.
— Нет. — С неожиданной силой Джуд схватила его закисти рук. — Этого нельзя делать.
— Снимите ее! Я не желаю, чтобы меня держали в темноте!
— С ней или без нее — нет никакой разницы. — Она специально говорила таким тоном, который мог бы пробить его раздражение ударом ледяной правды. — Вы понимаете?
— Я слепой. Это то, что вы говорите мне. Вы это говорите мне? — Резко повернувшись, он схватил ее за руки и, отнюдь не нежно сжав их, требовательно спросил: — Где мои пистолеты?
— Это мой дом, и в его стенах мы не разрешаем держать, оружие, — спокойно ответила Джуд, не поддаваясь своим страхам и терпя его железную хватку.