Как-то раз Эрле спросила у мужа за завтраком, почему он сегодня выглядит таким довольным. Неужели на скатерти со вчерашнего дня появилось что-то новое? А может, там карта, как найти зарытые пиратские сокровища? Он ответил — ему только сейчас пришла в голову мысль, что он, оказывается, заключил самую выгодную сделку в своей жизни. Какую? С кем? — не поняла Эрле. С Богом, серьезно пояснил Марк. Ну та, про "в горе и в радости", помнишь? И добавил задумчиво, что ему от этого легче и эффективнее работается и как-нибудь на досуге он непременно разберется, почему. Эрле взяла себе еще печенья, потом положила ладонь поверх руки мужа и чуть-чуть сжала его пальцы.
Через месяц после свадьбы Марк уехал. Обещал вернуться, на вопрос "когда?" только пожал плечами. Эрле вздохнула и сказала, что она, конечно, все понимает, дядя оставил хорошее наследство, а торговля — занятие жутко прибыльное, но она всего лишь глупая женщина, ничего в таких вещах не смыслит и разбираться не собирается. Главное — чтобы некоторые помнили: во-первых, у них есть жена, а во-вторых, надо быть осторожнее, потому что разбойники — очень-очень плохие люди. Марк фыркнул и покачал головой. А потом уехал. Вернулся только через месяц, усталый и исхудавший, неделю отсыпался, а потом опять куда-то засобирался, и Эрле вновь оказалась предоставлена сама себе.
От скуки она свела знакомство с соседями. К ее удивлению, это оказались люди ей не безызвестные — Карл, старший сын Марты, судейский чиновник, и его жена Агнесса. Как это водится, таланты обоих не имели к их занятиям ни малейшего отношения: у мужа был талант выращивать животных, у жены — растения. И у обоих — совершенно нераспустившийся.
С Агнессой было все просто. Через несколько дней после знакомства Эрле услышала от молодой женщины, что та страдает сенной лихорадкой, летом тяжело, а весной так вообще полный кошмар — и велела мужу привезти из очередной поездки какое-нибудь необычное растение. И чтобы обязательно без цветов! Марк привез нечто зеленое, с правильными овальными листьями и выпуклыми красными прожилками на этих листьях. Вечером листья складывались, как ладони у молящегося, за что растение и получило свое название — «набожность». Обрадованная Эрле продержала набожность в доме до именин Агнессы (ухаживать за ней оказалось на удивление просто), а потом подарила ее имениннице, после чего ореол таланта вокруг головы соседки стал тускнеть.
А вот с Карлом было намного сложнее. Эрле поначалу решила, что его таланту нужно лишь чуть-чуть помочь, и он сам распустится. Карл показался ей славным человеком — пухлые щеки, крупный улыбчивый рот, мягкий, округлый, немного младенческий подбородок, глаза-щелочки — карие, довольно темные, цвета хорошо отполированного старого дуба, а зрачки обычно очень маленькие, как будто ему было все время слишком много света… Волосы у него были короткие, каштановые, волнистые, а передвигался он с опаской и немного неуклюже — должно быть, потому, что был довольно грузен. Болтушка Агнесса как-то раз случайно обмолвилась, что у ее мужа есть страшная тайна — вот уже несколько лет он пишет большой роман в письмах. Эрле удивилась — чего-чего, а таких оттенков в его ауре не было — но ничего не сказала, а про себя подумала, что здесь, пожалуй, придется повозиться…