На улице Каменев закурил, подождал Костю, жадно закупавшего в киоске московские газеты.
По противоположной стороне Кольца шли беженцы, навьюченные нехитрой поклажей, с малолетними детьми на руках. Шли в никуда, испуганно озираясь по сторонам. На пару секунд их закрыл проезжавший троллейбус с алой надписью по борту «ОГОНЕК» — …СПИД» (приставку «анти» стер какой-то хулиган).
— Вот нехристи, — на ходу просматривая передовицы, подошел к Каменеву Костя, — священника-то зачем убивать?
Каменев заглянул в «Вечерку», увидел портрет седобородого старца с трикирием в руке. «ЗВЕРСКОЕ УБИЙСТВО ПРОТОИЕРЕЯ о. ВАСИЛИЯ», — гласили жирные траурные заголовки.
— Ну-ка, постой, — Каменев направился к киоску, нащупывая в кармане деньги.
Купив несколько газет, он посадил Костю в троллейбус, предварительно объяснив, как добраться до гостиницы МВД, где для него был забронирован номер, а сам спустился в метро и поехал обратно на Кузнецкий.
Швец чувствовал себя так, будто попал в заколдованный круг. Нити, которые он нащупал с таким трудом, то и дело обрывались, подозреваемые исчезали или умирали, и до сих пор было неясно, кто же все-таки стоит за этим запутанным делом. Какая-то мифическая, неведомая сила вырывала звенья из прочной на первый взгляд цепи, чья-то давящая и насмешливая тень нависала над ним. Слишком мощной и слаженной была противодействующая следствию организация, слишком уверенной и мастеровитой — рука, с завидным опережением стиравшая и без того едва различимые следы. Кто-то шел впереди, безошибочно угадывая каждый шаг. Постоянное ощущение этих бесконечных «кто-то», «кого-то», «зачем-то», «почему-то» не просто раздражало, но повергало в отчаяние. Прессинг вышестоящих организаций усиливался с каждым часом. Выпады средств массовой информации, нелицеприятные объяснения с Генеральным, доходившие до угроз накачки управленческого начальства выбивали из колеи. Швец понимал, что все они поневоле оказались в том же круге, и некий молох всеми доступными и недоступными средствами пытается если не раздавить их, то уж, по крайней мере, затормозить ход расследования. Зная подоплеку происходящего, нетрудно было догадаться, что исчезновение Крильчука повлекло за собой рассекречивание членов бригады, а последние события уже не оставляли сомнения, что за каждым из них велась слежка. Тем не менее люди, располагавшие английским оружием и американской взрывчаткой, неограниченными средствами на запретные исследования, природными и людскими ресурсами, суперчастотной аппаратурой и недюжинным научным потенциалом, подпольными лабораториями и широкой сетью сотрудников, не спешили прибегать к насилию. Так кот играет с мышью, перед тем как съесть ее, наслаждаясь своим могуществом. Или все, что удалось распутать до сих пор, было фальшивкой и следствие умышленно затягивали в лабиринт? Шел утомительный, непрерывный бой с тенью, от которой необходимо было избавиться, но при этом не спугнуть того, кто ее отбрасывает. Каждый раз Швец боялся, что вот-вот эта пружина лопнет, а эта нить оборвется, выскользнет из рук. Он беспрестанно думал о каком-нибудь ходе, способном обмануть противника, вынудить его обнаружить себя. Да, с появлением Натансона-Изгорского и Шейкиной, Отарова и Реусса, фонда «Прометей» и всего, что обнаруживалось дальше, заколдованный круг сужался, но от этого становилось труднее дышать…