— Нет, но вероятнее всего, он ей рассказал.
— Сомневаюсь, — сказала Беверли.
— Почему нет?
— Потому что он поклялся. Что бы мы ни думали о Церкви Космического Единения, Поларис — религиозный человек Он не нарушит свой обет.
Я скептически подняла брови, но не стала говорить, насколько я доверяю чужим клятвам.
— Кто еще знал об убийстве?
— Вы имеете в виду, кроме нас и Полариса? — спросил Рэймонд.
Я кивнула.
— Наши соседи, жившие тогда в этом доме. Зет Голдблюм, например.
— Зет Голдблюм? Вы имеете в виду Канопуса? Помощника Полариса?
Беверли округлила глаза:
— Что за имена у этих людей! Да, Канопуса. Тогда его звали Зет Голдблюм из Парсипанни, Нью-Джерси.
— Кто еще?
— Китти Форест и Анжела Вильямс, — сказала Беверли. — Тоже там были. Но они вряд ли.
— Почему нет?
— Обе умерли. Китти — от рака груди около десяти лет назад, а Анжела погибла в автокатастрофе спустя несколько лет после того, как мы уехали из Сан-Мигеля. У Анжелы остался сын. Ему было всего несколько месяцев, когда произошло убийство. Когда погибла мать, ему было три года.
— Кто еще жил в том доме?
— Больше никого, — сказал Рэймонд.
— Это неправда, — перебила Лили.
Мы все посмотрели на нее. Это были ее первые слова за все время.
— Там были еще люди.
— Кто? — спросила Беверли с тревогой в голосе.
— Горничные. Горничные знали.
— Конечно, — сказала Беверли, — но они не могли рассказать Хло. Ведь так?
Лили пожала плечами.
Перевернув в блокноте страницу, я спросила:
— Как их звали?
Лили уставилась в потолок, будто ответ на мой вопрос был нацарапан там.
— М-м-м… Хуана, по-моему. Да, Хуана. Так ее звали. Она присматривала за нами с Юпитером. И еще кто-то. Повар и мужчина, который следил за садом. Но я не помню их имен. Они там не очень часто бывали.
Я была разочарована. В то же время маловероятно, что Хло могла встретить горничную из Сан-Мигель-Альенде, которая знала тайну Полариса. Слишком нереальное совпадение.
— А полиция? — спросила я.
Рэймонд кивнул:
— Конечно, они все знали. Но Поларис как-то все уладил. Точно не знаю, как. Может быть, откупился. Помню, они пытались допросить Лили, но девочка не могла с ними разговаривать. Она вообще не говорила, пока не перебралась к нам сюда.
— Психиатр! — воскликнула я.
Все посмотрели на меня, смущенные моим воодушевлением.
— Лили проходила курс терапии, так?
— Столько лет, что и вспоминать не хочу, — сказала Лили.
— Тогда твой врач должен быть в курсе.
Лили кивнула:
— Конечно, он знал. Но не сказал бы ей. Это конфиденциально. Доктор Блэкмор никогда бы не сделал этого.
Я почувствовала прилив адреналина. Сердце забилось быстрее. Я попыталась не выдать своего волнения в голосе: