Мы прошли под белой аркой входа на кладбище и остановились, разглядывая пестрое разнообразие крестов, скульптур ангелов, склепов, могил и мемориальных досок Все вместе это напоминало стеганое одеяло. Трава практически не росла. Ряды могил тесно прижимались друг к другу. На многих вместо плит стояли простые кресты, другие же были украшены статуэтками ангелов, обелисками и дорогими памятниками. Некоторые походили на маленькие домики, с прямоугольными надгробиями и резными железными заборчиками.
— Мы никогда не найдем здесь ее могилу, — сказал Питер.
Я молча направилась вдоль длинного ряда, который начинался у ворот и уходил в глубину кладбища. Какое-то время мы шли, читая имена. Вдруг я резко остановилась. За белой оградой одной из могил у креста лежал пластмассовый череп. Из глазниц торчали увядшие гвоздики.
— Что за черт, — пробормотала я и подошла ближе.
— Где? — спросил Питер.
Я показала на череп.
— Ого, — он наклонился и прочитал надпись. — «Descansa en Paz, Lucia Mendiola». Ей было девятнадцать. Смотри! Здесь еще ее ребенок!
Я вытерла слезы, и мы пошли дальше вдоль рядов до самой стены, напоминавшей шкаф в детском саду. Только вместо одежды и рисунков «Я и моя мама» и «Чудовище, поедающее стегозавра» в ячейках находились кучки тонких высохших костей.
Я поежилась. С моей американской чувствительностью, мне это показалось отвратительным, но потом я вспомнила рассказ Канопуса о том, как в Мексике отмечают праздник смерти. Поскольку здесь считается, что смерть — это не конец, а всего лишь переход на новый уровень в жизненном цикле, то черепа и кости не символ ужаса, а просто фрагменты телесной жизни, брошенные за ненадобностью.
Мы бродили по кладбищу два часа, и уже почти отчаялись, когда подошли к отдаленному участку, отгороженному стеной и запертыми воротами. Через стену виднелись ряды могил, гораздо более ухоженные, чем в основной части кладбища. Надгробия выполнены не столь художественно, как на могилах местных жителей. Здесь были кресты и даже несколько Звезд Давида, но почти не оказалось плачущих ангелов и ни одной статуи Иисуса с вытянутыми в мольбе руками. На надгробии у стены мы смогли прочитать имя — Ирвинг Силвермен. Мистер Ирвинг Силвермен родился в Польше 18 июля 1914 года и умер здесь, в городе Сан-Мигель, зимой 1977 года.
Мы с Питером посмотрели друг на друга, и он молча сцепил руки в замок. Я поставила туда ногу, и он подсадил меня. Затем перелез через стену сам, и мы продолжили путь по этому участку кладбища. Похоже, здесь хоронили только иностранцев.