Чувство вины обрушилось на него, когда он осознал, в каком положении оказался. И в какое положение поставил семью не самой сценой обольщения, свидетельницей которой стала его мать, но всем, что он сделал за последний год.
Опустив голову, Тристан пробормотал:
— Мои извинения.
Мать казалась удивленной его словами:
— Извинения?
Он хмуро кивнул.
— Я делал все возможное, чтобы ограждать семью от скандалов, — смущенно сказал он. — Старался жить так, как учил меня отец, как должен жить маркиз. Все, что я делал, было подчинено этой цели. Но теперь я потерпел поражение.
Она наморщила лоб.
— Ты считаешь, что я оскорблена этим… — леди Кармайкл сделала неопределенный жест, — этим опрометчивым поступком?
— Я… — начал Тристан объяснение.
Она прервала его, подойдя к нему и положив руку на плечо:
— Нет, Тристан, нет.
Какое огромное облегчение. Пусть его мать не знает и части того, что он наделал, сам факт, что она не презирает его, давал Тристану надежду.
Она улыбнулась — и сразу помолодела на много лет.
— Мой дорогой, я никогда не делала секрета из того, что хочу видеть тебя устроенным, женатым и с детьми.
— Да, это никогда не было секретом, — согласился он с кривой улыбкой, направляясь к бару в углу комнаты. Он взял бутылку хереса и поинтересовался у матери, не хочет ли она присоединиться к нему. Констанс кивнула, и Тристан наполнил два бокала, борясь с желанием полностью осушить бутылку.
Сделав глоток, она продолжила:
— Вы явно сблизились с Мередит.
Он содрогнулся при этих словах, вспомнив о предстоящем, о том, чего он пытался избежать. Когда он начинал думать о Мередит, то не мог остановиться. А остановиться нужно. По многим причинам он не мог позволить продолжаться охватившему его безумию. Нельзя было заходить так далеко, но он не мог устоять перед ней, как не мог перестать дышать. Она стала частью его.
— Глупо отрицать это после того, чему вы были свидетельницей, — со вздохом сказал он.
Она снова улыбнулась:
— Если сказать правду, меня нельзя было бы порадовать больше. Конечно, обручение будет слишком стремительным, но это не значит, что мы не сможем устроить замечательную свадьбу с участием всех родственников.
Тристан отшатнулся:
— Обручение? Свадьба?
— Разумеется. Ты единственный из моих детей, кто еще не нашел себе пару. У нас в распоряжении есть несколько недель, даже месяц-два, чтобы насладиться всеми прелестями помолвки. — Она заколебалась, покраснела. — Если только Мередит уже не забеременела.
Он отступил еще дальше. Эту мысль Тристан старательно отбрасывал, как ни глупо было отрицать такую возможность.