— Доброе утро, — сказала она слабым голосом.
— Вам лучше, моя дорогая? — коснувшись руки Мередит, спросила женщина, которая окликнула ее. Это была мать одной из дебютанток, добросердечная женщина, не раз жертвовавшая средства на благотворительность, одна из немногих, кто не старался привлечь внимание Тристана исключительно к своей дочери.
— Благодарю вас, леди Конвилл, — постаралась жизнерадостно улыбнуться Мередит. — У меня всего лишь немного болела голова. Я уверена, это от долгой поездки.
Женщина всмотрелась в ее лицо:
— Вы так считаете? Вы бледны, в вас нет обычной живости.
Мередит встрепенулась. Обычно ей удавалось справляться с эмоциями и излучать благополучие и приветливость, даже когда были серьезные причины для огорчений. Если леди Конвилл заметила ее состояние, оно могло вызвать подозрения и у других. Начались бы расспросы, а этого никак не следовало допускать. Ее больше устраивало, когда она сама задавала вопросы, а не отвечала на них.
Выпрямив спину, Мередит рассмеялась:
— Вы очень добры, но я прекрасно себя чувствую. — Она подошла к девушке, пьющей чай. — Ваша дочь прелестна. Сколько ей лет?
Стоило Мередит заговорить о дочери, как лицо леди Конвилл смягчилось, мысли потекли в другом направлении.
— В прошлом месяце исполнилось восемнадцать. — Она платочком промокнула уголки глаз. — Моя младшая. Выдав ее замуж, я останусь совсем одна.
Найдя неопасную тему для разговора, Мередит почувствовала облегчение. Такой обмен фразами ничем ей не грозил.
— Но тогда у вас скоро появятся внуки, и снова все будет замечательно.
Глаза ее светлости стали лучистыми, и женщины принялись за завтрак, продолжая приятный разговор.
Мередит огляделась. Отсутствовали только Тристан и его мать. Все остальные были здесь, и по мере того как пустели тарелки, голоса собравшихся становились громче. Огастин Девлин тоже был здесь. Он кивнул ей, продолжая разговаривать с человеком, который выглядел слишком неумным, чтобы его можно было заподозрить в участии в интригах.
— Интересно, что у нас будет сегодня? — спросила молоденькая особа достаточно громко, чтобы другие услышали и подхватили эту тему.
— Будет пикник, — раздался голос от двери.
Мередит застыла, обретенное ею спокойствие улетучилось. Она бы всюду узнала этот низкий, чувственный голос. Тристан. Она подняла глаза — он стоял в дверях с матерью, опирающейся на его руку. Он оглядел гостей, едва взглянув на нее.
— А затем мы будем запускать бумажных змеев, — продолжил он.
Мередит одобрительно кивнула вместе с другими гостями и пробормотала:
— Замечательно.