в окуляре микроскопа, в столбцах вычислений, в малопонятном и неинтересном для непосвящённого.
Через три часа Наташка унеслась, пообещав Лиле увольнение, кары небесные, муки адовы и щедро осыпав её седую прокуренную голову проклятьями.
Минут через пятнадцать, получив по внутреннему телефону сообщение о том, что официальное супружеское лицо миновало шлагбаум, Лилия Владимировна нажала кнопку селектора и ровным голосом произнесла:
– Алексей Николаевич, вас срочно вызывают в мэрию. Срочно. В течение получаса.
– Спасибо, Лилия Владимировна… Спасибо, – он даже повторился, нервно сглотнув.
Никто не мог проникнуть в ректорат незамеченным для Лили. Не говоря уже о приёмной.
«Крошка Цахес!» – ошарашенно подумала она, узрев ранним утром на своей территории курящую жабу.
– Кто вам разрешил здесь курить? – возмущённо взревела Лилия Владимировна, хотя мгновением прежде хотела поинтересоваться совсем другим. Например, кто он такой и что здесь делает.
– О, простите, я увидел на столе пачку папирос, пепельницу и подумал, что курение здесь не под категорическим запретом, – жаба была столь неожиданно обворожительна, столь мила, что Лиля не сразу нашлась, как себя вести дальше.
– Под категорическим. Курить здесь разрешено только мне, потому что мне не разрешено покидать пост, – помимо воли пустилась она в пространные объяснения.
– Я наслышан о ваших прекрасных служебных и ещё более великолепных личных достоинствах, Лилия Владимировна, – жаба очаровательно улыбнулась и, подойдя к Лиле, захватила её прокуренную ручищу в пятипалые отростки верхних конечностей. Тепло пожала и благоговейно коснулась крепкой Лилиной длани губами. – Александр Юрьевич Болтунов, ваш покорный слуга, преданный друг и помощник.
Через двадцать минут Болтунов и Лиля уже пили чай. Александр Юрьевич засыпал Лилию Владимировну комплиментами, анекдотами и забавными историями из жизни ныне здравствующих великих мира сего.
– О, Саша, привет! Заходи, я тебя давно жду, – радостно, как старому приятелю, сказал Болтунову появившийся около десяти ректор. Хотя долго ждал именно Болтунов. – Лиля, никого к нам не пускать! Меня нет!
Секретарша лишь пожала плечами. Она даже забыла уточнить потом у ночного охранника, откуда тут материализовалась эта обаятельнейшая жаба.
Болтунов провёл в кабинете шефа около трёх часов. Вышли они изрядно пахнущие коньяком и куда-то вместе отчалили. С этого момента Болтунов стал непременным атрибутом приёмной ректора, его постоянным спутником в профильных, специальных и общественных командировках. Статус его был не определён. Одна из инспекторов отдела кадров сказала Лиле, что Болтунов зачислен на должность ассистента кафедры не то истории религии, не то политэкономии. Начальник отдела кадров посоветовал Лиле не совать нос не в свои дела, как будто в этом вузе хоть одно из дел могло быть не Лилиным, наглец! Он ещё получит по носу! А проректор по науке лишь отмахивался, презрительно кривя холёное лицо: