Александр Македонский. Гениальный каприз судьбы (Левицкий) - страница 146

На очередной пирушке его обвинили в воровстве, ссылаясь на то, что у него нашли кубок, — Диоксипп был опозорен и обесславлен. Видя, что македонцы устремляются на него, он ушел с пирушки. Вскоре после этого, прибыв уже к себе домой, он написал Александру о подстроенной ему ловушке, поручил близким передать это письмо царю, а сам покончил с собой.

Безрассудно согласился он на поединок и еще бессмысленнее оборвал свою жизнь. Поэтому многие корили его и осуждали за глупость, говоря, что худо иметь большое тело и малый ум. Царь, прочтя письмо, опечалился смертью Диоксиппа и часто вспоминал о его доблести. Пренебрегая живым и тоскуя об умершем, который уже ничем не мог послужить ему, он раскрыл низость клеветников и понял высокие качества этого человека.

Это в духе Александра: отправить человека, выделившегося какими-либо замечательными качествами, на смерть и затем лить крокодильи слезы. Точно так же он переживал за им же погубленных Клита, Филоту, Пармениона…

Глава 5. На закате

Путь по Индии продолжался еще пять месяцев. И снова Александр ввязывается в любой бой, находя для этого малейший повод, и снова он впереди сражающихся. Так, он напал на индийское племя оритов потому, что оно «не оказало никаких дружеских услуг ни ему, ни его войску». Очень потрясла и удивила македонян битва за пограничный город брахманов. Они легко обратили в бегство войско индов, частью перебили, частью загнали в городские стены. При этом немало воинов Александра было ранено, и самое удивительное было то, что умирали в страшных муках даже те, кому случайная стрела нанесла небольшую царапину.

Македоняне не сразу поняли, что имеют дело с новым страшным оружием. Его действие описывает Диодор Сицилийский.

Оказалось, что варвары смазывали свое оружие смертельным ядом. Полагаясь на его силу, они и вышли, чтобы решить боем свою судьбу. Яд этот получали из каких-то змей: их ловили и, убив, клали на солнце. От зноя змеиные трупы становились мягкими, из них вытекала жидкость — в этой влаге и заключался змеиный яд.

Раненый сразу впадал в оцепенение, вскоре начинались жестокие боли, судороги и дрожь сотрясали все тело. Кожа становилась холодной и синей; больного рвало желчью; из раны текла черная пена и начиналась гангрена, быстро распространявшаяся по главным частям тела; смерть была ужасной. Одинаковая судьба ожидала и тех, кто получил большие раны, и тех, кого случайно и слегка оцарапало. Такой смертью погибали раненые, но царь не так уж печалился над их судьбой; особенно огорчала его рана Птолемея, будущего царя (Египта), а тогда царского любимца.