Александр пошел этой дорогой, хорошо зная, как она трудна, только потому, что услышал, будто из тех, кто до него проходил здесь с войском, никто не уцелел, кроме Семирамиды, когда она бежала от индов.
Квинт Эппий Флавий Арриан. Поход Александра
Чтобы спасти Птолемея, одного из последних своих друзей, Александр занялся лихорадочными поисками противоядия. Его все-таки нашли, и Птолемей остался жить. Но множество македонян не дождалось лекарства.
Страшная смерть македонян от неизвестного яда была лишь слабой местью за то, что Александр сделал в этой области Индии накануне. Во владениях царя Самба он перебил до 80 тысяч индов; много пленных было продано в рабство. Вождя индов, осмелившегося оказать македонянам сопротивление, Александр приказал распять на кресте.
Впрочем, не инды нанесли наибольший урон войску македонян, а легкомыслие или безумие Александра. Он сознательно выбрал самую трудную дорогу, лишенную всего необходимого: воды и каких-либо припасов. Для чего он это сделал? Ответ есть у Арриана:
Александр пошел этой дорогой, хорошо зная, как она трудна, только потому, что услышал, будто из тех, кто до него проходил здесь с войском, никто не уцелел, кроме Семирамиды, когда она бежала от индов. И у нее, по рассказам местных жителей, уцелело только 20 человек из всего войска, а у Кира, сына Камбиза, только 7, не считая его самого. Эти рассказы и внушили Александру желание состязаться с Семирамидой и Киром.
От войска Александра осталось больше людей, чем от войска Кира, но какие мучения вынуждены были претерпеть македоняне из-за больного (не болезненного) честолюбия царя. Когда знакомишься с описанием перехода через пустыню, возникает непреодолимое чувство жалости к македонянам, хотя накануне они были палачами целых народов. Обида за них возникает потому, что сложили они головы не в честном бою, а исключительно из-за каприза царя. Курций Руф пишет:
Израсходовав свои запасы, македонцы начали терпеть нужду, а потом и голод и стали питаться корнями пальм, так как произрастают здесь только эти деревья. А когда и этой пищи стало не хватать, они закалывали вьючных животных, не жалели и лошадей, и когда не стало скота, чтобы возить поклажу, они предавали огню взятую у врага добычу, ради которой и дошли до крайних восточных стран.
За голодом последовали болезни: непривычный вкус нездоровой пищи, трудности пути и подавленное состояние духа содействовали их распространению, и нельзя было без урона в людях ни оставаться на месте, ни продвигаться вперед: в лагере их угнетал голод, в пути — еще больше болезни. Однако на дороге оставалось не так много трупов, как полуживых людей. Идти за всеми не могли даже легкобольные, так как движение отряда все ускорялось: людям казалось, что чем скорее они будут продвигаться вперед, тем ближе будут к своему спасению. Поэтому отстающие просили о помощи знакомых и незнакомых.