Смерть настигала не только животных, но и людей, причем не столько от оружия врага: истощение, отсутствие воды, непривычный климат и местные болезни, против которых далекие пришельцы не имели иммунитета. В одном из переходов умер от болезни Никанор — второй сын Пармениона, который командовал щитоносцами и участвовал во всех значительных битвах Александра.
Александр намеренно усложнял путь к цели, обходя все легкое и удобное, предварительно давая врагу возможность удалиться на приличное расстояние и собраться с силами. Однако македонянам надоели причуды царя, их не радовали ни победы, ни набитые золотом походные ранцы — воины хотели вернуться домой живыми, а не увеличивать славу царя ценой собственных жизней.
Македоняне отказывались понимать Александра, но их царь твердо верил, что, как человекобог, он обязан владеть всей землей, как прочие боги правят солнцем, морем, ветром и другими планетами. Но если он считал себя богом, то воины были только людьми.
Особенно настаивали на возвращении домой греки, бывшие в войске Александра. Удерживать их царь не мог во избежание бунта; он лишь предложил выбор: либо возвращение на родину, либо очень большие деньги и дальнейшая служба.
Диодор пишет:
Александр, видя, что македонцы рвутся домой, считая, что со смертью Дария война окончена, собрал всех, воодушевил подходящей речью и убедил продолжать поход. Воинов из союзных греческих городов он созвал, поблагодарил за то, что они сделали, и отпустил, подарив каждому всаднику по одному таланту и каждому пехотинцу по 10 мин. Он выплатил причитающееся им жалованье, добавив к нему плату за все время, какое они пробудут на возвратном пути домой. Тем же, кто предпочел остаться вместе с царем, он выдал каждому по 3 таланта. Так богато одарил он воинов потому, что был щедр по природе, а также потому, что, преследуя Дария, захватил много денег.
Александру удалось уговорить войско продолжать поход. После этого он довольно легко подчинил Гирканию, расположенную на юго-восточном побережье Каспийского моря. Собственно, защищать ее было некому, и не для кого после смерти Дария.
И здесь начинается перерождение Александра. В Гекатомпилах — столице новой покоренной страны, мы не увидим Александра, отличавшегося спартанским образом жизни и за это пользовавшегося уважением воинов. Дух восточных царей не умер вместе с Дарием, он вселился в победителя и развращал его пороками, не сумев победить оружием.
Курций Руф рассказывает:
Беспрерывные пиры, нездоровые до утра попойки и увеселения с толпами распутниц, всяческое погружение в чужеродные обычаи. Перенимая их, будто они лучше родных, царь оскорблял чувства и взоры своих соплеменников, и многие из прежних друзей стали к нему враждебны. Ибо людей, преданных родным обычаям, привыкших удовлетворять естественный голод простой и легко добываемой пищей, он натолкнул на чуждые им пороки покоренных племен. Отсюда большое число заговоров против него, недовольство солдат, более свободное выражение взаимных жалоб; самого же Александра охватывал то гнев, то подозрения, вызванные беспричинным страхом, и другие подобные чувства…