Опять идет время, пока хлороформ готовят. Слышу голоса снаружи:
— А ну, разойдитесь, чего собрались! Расходись! Другой голос, ехидный:
— Как поросенка свежуют... Доктора!..
Мужик наш лежит и бормочет что-то несвязное. Не спит. Не подействовал эфир. Наконец, все готово.
Начинаю капать хлороформ. Считается, что это самый опасный наркотик, применять не рекомендуют. Опыта по введению наркоза у меня никакого. Может быть, в Архангельске в клинике пришлось дать пару раз эфир. Но я смело капаю: обязательно нужно, чтобы уснул. «Вот сейчас наступит остановка сердца... и...» Но другого выхода нет! — Расслабил мышцы! Можно начинать! Слава богу!
— Начинайте, Лина Николаевна!
Разрезала, накладывает зажимы на все мельчайшие сосудики в подкожной клетчатке. Копается, никак не найти осколка... Но вот он найден. Жалкий кусочек железа, меньше сантиметра. Окончательный гемостаз9, йод на кожу, повязка. Конец!
— Постой, Тамара, около него, пока проснется. Рвать будет... чтобы не захлебнулся...
Посторонние расходятся. Скандала не получилось. Люди любят смотреть скандалы, даже если не злы. И начальник ушел, не сказав ни слова. Остались хирурги. Подавленные, мы начинаем обсуждать первую операцию. Решаем: хлорэтил не подействовал из-за перевозбуждения психики — это и в мирной хирургии встречается; эфир — потому что маска мала по объему, нужна большая или полотенцем закрыть и лить больше, не боясь... Ну, а хлороформ подействовал, как и быть должно. Оскандалились, в общем, на первый раз...
* * *
Конец сентября. Осень подошла. Мы уже больше месяца работаем в Сухиничах. Наш фронт остановился. Даже больше — взяли Ельню. Маленькая станция и поселок Ельня, но это символ: «Наши тоже могут». Две недели почти постоянно была слышна канонада, и раненые все прибывали оттуда. В день штурма и взятия они поступили такие возбужденные, довольные — совсем не те люди. Что значит — победа... Немцы подошли к Киеву. Пришлось и его отдать. Все переживали утрату. Казалось, остановили! Но нет, пока нет... Обороняется Одесса... Ленинград, видимо, окружен, но крепко держится... Может быть, здесь остановят? Сводки как будто спокойнее... Намечается союз с Англией и даже Америкой... Мы живем с начальником в чистеньком домике. Он хороший человек — Хаминов. Доктор хороший. Любит, однако, порисоваться, власть любит, подхалимаж. Но все — в меру, как умный. Если сопротивляться, то уступает. Меня не притесняет, по крайней мере.
Мы сильно разрослись. Сегодня на пятиминутке доложили — 1150 раненых! Правда, здесь, в Алнерах, — 420, остальные в батальоне выздоравливающих. Так мы называем нашу вторую базу — в тех самых бараках, куда мы приехали и где бомб напугались. Кроме школы, клуба, палаток, построили еще четыре землянки, на 50 человек каждая.