— Выезжать! По коням!
Легкораненых собрали впереди. О строе уже не поминали, могут и «послать», все злые и усталые... И считать не стали. Обоз растянулся километра на два. Подводы перегружены, медицина идет пешком. Даже толстая аптекарша. Экипировка у меня теперь не то что в первый поход. Имею каску, плащ-палатку, полевую сумку. Ремень офицерский, с портупеей. Правда, без медной бляхи. Вчера даже планшетку «заимел» с целлулоидом на крышке — для карты. Санитары подарили — от раненых наверное. Эта вещь едва ли мне нужна — карты все равно нет...
Только вечером подъехали к Калуге, сдали раненых в городе. Двести двадцать человек... В общем, можно утешать себя при желании...
Ночевали мы всей нашей операционной компанией в хорошем домике. Соломы хозяйка принесла, рядном застелила. Но лучше бы мы на земле спали... Только бы не видеть горестного недоуменного взгляда, не слышать тяжелых упреков:
— Неужто немцы придут? Как же это вы допустили немцев до самого русского сердца?..
Самое страшное — Москва рядом...
* * *
Третий день движемся по старой Калужской дороге. Было бы интересно даже, если бы не к Москве... Екатерининский тракт, широкий, обсаженный березами в два ряда с каждой стороны. Высокие мощные деревья явно состарились, но еще крепкие. С каждого хоть картину пиши. Несколько наезженных колей — для телег, не для машин... По бокам, между деревьями, пешеходные тропинки... Листья не все опали, и, когда солнце подсвечивает, красиво... Задумчивая красота, славянская.
Утром 16 октября через Калужскую заставу въезжаем в Москву. При входе в город встретили батальон ополчения, идущий защищать Москву, длинная колонна по четыре в новых, еще не обмятых шинелях. Пожилые мужчины (иные — просто старые), с очень разными лицами, идут не в ногу. Без вещей. Наверное, еще и не ходили вместе. Интеллигенция, рабочие, освобожденные от военной службы по язвам желудка, болезням глаз, туберкулезу легких. Винтовки как-то странно торчат за плечами. После каждой роты — интервал. В последнем ряду справа шагают сестрички с санитарными сумками — в таких же новых шинелях и пилотках. Мне странно видеть Москву в ее новом обличье. Странно и страшно:
Народу мало. Магазины закрыты. Железные жалюзи опущены на витринах. Связываются пожитки, укладываются на тачки, на детские коляски. Кое-где грузятся машины — выносят из квартир разный скарб, кто-то даже рояль вытащил. Около него стоят женщины и смотрят с презрением. Некоторые уходят с узлами и котомками за плечами, ведут закутанных в шали детишек, тянут импровизированные колесницы...