* * *
Пришел приказ: свернуть ППГ-2266, ввести в штатные нормативы и приготовить к отправке на фронт.
Снова новый начальник. Военврач 3-го ранга Сафонов. Вот он — высок, толст, лицо бесформенное. Кадровый, но ни малейшего военного лоска.
Зато с нами остается майор, наш комиссар.
А вот Ивана Ивановича у нас забрали, это хуже. Ходил в ПЭП, просил, умолял — не дали. Сказали: вам там нечего будет гипсовать, а здесь он нужен.
Канский — с нами. И Быкова, и Лида Денисенко, и Маша Полетова и Зиночка...
Нам дали машину — ЗИС-5. Конную тягу тоже сохранили, все 22 повозки. Все штатное имущество погрузили и сверх того еще многое сумели захватить: белье, медикаменты.
Наши войска на юге решительно наступают, мы тоже собираемся наступать. Настроение у всех отличное!
Встретили Новый год. Второй военный год... Устроили маленькую вечеринку с патефоном для медицинского и командного состава.
Ездили в Москву: сдал кандидатские экзамены и представил диссертацию к защите... Звучит... А? «Представил к защите». Да, да, в 1-й Московский медицинский институт, не куда-нибудь. Секретарь поморщилась, увидев мою конторскую книгу, исписанную фиолетовыми чернилами. «Я еще не видела такой диссертации... Неужели нельзя на машинке?» Упросил: «С фронта!»
ППГ-2266 снова едет на фронт в воинском эшелоне. Назначение неизвестно. Уже добрались до Мичуринска, думали, едем в Харьков. И вдруг — крутой поворот на запад, на Орел. Даже разочаровались. Весь наш путь — по освобожденной территории. Сутками стоим на разрушенных замерзших станциях, со взорванными водонапорными башнями и сожженными вокзальчиками. Где-нибудь в землянке или в заиндевевшем вагоне сидит небритый телеграфист, к которому бегаем узнавать сводку. Только сводки и радуют душу!
О завершении Сталинградской битвы мы узнали морозным утром, когда остановились в поле перед Ельцом. Ждали, надоело, вылезли из вагонов. Очень красивое утро. Рядом по шоссейной дороге ехали машины. Одна остановилась, из кабины выглянул молоденький командир и прокричал:
— Под Сталинградом порядок! Немцы разгромлены! Паулюс в плену!
Все закричали:
— Ура! Ура!
Утром 6 февраля, наконец, остановились. Станция Русский Брод.
— Выгружаться!
Мороз двадцать градусов. Прямо на земле вдоль путей разложено добро: ящики со снарядами, бочки с селедкой и солониной, мешки, насыпанные горы пшеницы. Дальше виден поселок — на голых холмах жалкие кучки обшарпанных домиков, между ними машины и снова штабеля грузов. Гражданских лиц не видно. Население эвакуировано перед боями. В отдалении видно зенитки. С полчаса толкали наши вагоны, пока нашли местечко, где выгрузиться. Прибежал комендант.