— Караколь, — процедил Новиков. — Эдак у данов и копейщиков не останется.
Однако те не собирались тупо гибнуть под выстрелами врага и нет-нет, да поражали рейтар пиками. Упавших с лошади тут же приканчивали кинжалами. Также сухо щёлкнуло и несколько разрозненных мушкетных залпов — только немногие из стрелков смогли сохранить под дождём порох сухим, а фитиль тлеющим. В некоторых местах шведы смогли навязать немцам-наёмникам рукопашный бой, умело действуя тяжёлыми палашами. Замелькали и алебарды. Немцы и французы стаскивали рубящихся рейтар из седла, наносили раны коням, приканчивали упавших. Треск копий, вопли и ржание коней доносились и до опушки, если выдавалась небольшая пауза у стрелков. Новиков начинал нервничать — подходящая для СВД цель до сих пор не была найдена, а тратить драгоценную пулю на простого кавалериста было непростительно. И вдруг взгляд майора зацепился за группу всадников, отстоящую от прочих рейтар на некоторое расстояние. Ну конечно же! Знаменосцы, трубачи и несколько офицеров, среди которых мог находиться и кто-то из генералов Торстенсона! Одеяния их не сильно отличались от солдатского — разве что качество материала, по всей видимости, было повыше, но Новикову хватило и светлого цвета окантовки полей камзолов. Василий оценил расстояние — три с половиной сотни метров. Для уверенного поражения головной фигуры вполне достаточно. Далее раздумывать не было ни времени, ни возможности. Новиков постарался выцелить центральную фигуру, в кирасе с золотым кантом и гербом посредине. Ему показалось, что этот всадник и есть старший среди прочих, тем более что к нему на доклад подскакал офицер и, картинно жестикулируя, несколько раз указал в сторону холма, где сейчас находились рейтары Ульфа Олессона и отряд драгун. Задержав дыхание, Василий нажал на спусковой крючок. Спустя мгновение далёкий всадник резко завалился на правую сторону, едва удержавшись в седле. Его шлем, с плюмажем из нескольких перьев, покатился по изрытой конскими копытами земле. Находившиеся поблизости с ним кавалеристы, привстав на стременах и мгновенно вытащив из ножен палаши, с изумлением оглядывались. Ну не шведский же рейтар сделал этот выстрел! Потому и столь широко раскрыты их глаза, полные бессильной злости. Новиков тем временем выбрал следующую цель, достойную «родного» патрона от СВД. Выстрел! И особо ретивый офицер, в богато расшитом камзоле с ярко-жёлтой лентой на перевязи слетел с коня и, оставшись одной ногой в стремени, уткнулся лицом во влажную траву. Остальные, поворачивая коней, решили не испытывать судьбу и покинуть это место. Но прежде из сёдел выпали ещё двое — знаменосец с огромным сине-золотым штандартом и решительный молодой офицер, решивший этот штандарт подобрать. После этого внимание Василия привлёк дробный гул, доносившийся из-за склона холма. Оглянувшись, он увидел датских рейтар, атакующих широким фронтом. Кавалеристы Олессона перешли с шага на рысь, причем аллюр постепенно ускорялся. Они огибали правое крыло своих пехотинцев, чтобы совместно с ними атаковать противника. Пикинёры, увидев товарищей, заметно приободрились и усилили натиск, атакуя врага. Сибирская рота продолжала отстрел вражеских рейтар, что было уже заметно сложнее, так как порядки начали смешиваться, а бой разваливался на целую цепь противоборств отдельных отрядов. Тем временем генерал Густав Сиверс отдал приказ центру своей армии — выдвигаться для атаки. Восемь тысяч пехотинцев, словно качнувшись, начали медленное движение вперёд. Шведы приняли вызов и также пошли вперёд. Большая часть мушкетёров с обеих сторон, обнажив шпаги и вытащив кинжалы следовали побатальонно в промежутках между пикинёрскими шеренгами.