А что есть?
Возьмем что угодно.
Я дефилирую перед вагоном номер 48 и, пройдя туда-сюда по меньшей мере раз пять, наконец забираюсь внутрь и стучу в дверь купе номер 3.
— Кто там? — слышится голос Августа.
— Это я. Якоб.
Минутная пауза.
— Заходи.
Я открываю дверь и вхожу.
Август стоит у окна, Марлена сидит в одном из плюшевых кресел, положив голые ноги на пуфик.
— Привет, — краснея, говорит она и расправляет юбку, предварительно прикрыв ею колени.
— Привет, Марлена, — отвечаю я. — Как дела?
— Лучше. Уже немного хожу. Скоро снова буду в седле.
— Что же тебя сюда привело? — вмешивается Август. — Да нет, не думай, мы всегда рады тебя видеть. И даже по тебе скучали. Правда, Марлена?
— Ну… да, — говорит Марлена, поднимая на меня глаза. Я тоже краснею.
— Что-то я совсем забыл о правилах хорошего тона, — продолжает Август. — Хочешь выпить? — Взгляд у него неестественно строгий, губы сжаты.
— Нет, спасибо, — его неприязнь застает меня врасплох. — Я на минутку. Хотел кое о чем спросить.
— О чем же?
— Мне нужен врач.
— Зачем?
Я колеблюсь.
— Можно я не буду отвечать?
— Ага, — говорит он, подмигивая. — Понимаю.
— Что?! — в ужасе восклицаю я. — Нет, ничего такого. — Я оглядываюсь на Марлену, которая тут же отворачивается к окну. — Это для одного моего друга.
— Ну, конечно, — улыбается Август.
— Да нет же, честное слово. И вовсе не… Послушайте, я всего лишь хотел спросить, нет ли у вас на примете врача. Не берите в голову. Я пойду в город и поищу сам, — и разворачиваюсь, чтобы уйти.
— Якоб! — окликает меня Марлена.
Я останавливаюсь в дверях и некоторое время пялюсь через узкую прихожую в окно, а потом, пару раз вдохнув, вновь поворачиваюсь к ней лицом.
— Завтра в Давенпорте ко мне придет врач, — тихо говорит она. — Прислать его к тебе, когда мы закончим?
— Буду весьма обязан, — отвечаю я и, приподняв шляпу, ухожу.
На следующее утро очередь на кухне гудит, как растревоженный улей.
— Это из-за слонихи, — говорит человек передо мной. — А она все равно ни черта не умеет.
— Бедняги, — вторит ему приятель. — Это же стыд и позор, когда зверюга дороже человека.
— Простите, — встреваю я. — А что значит «из-за слонихи»? Первый вылупляет на меня глаза. Он широкоплеч, одет в грязный коричневый пиджак. Его обветренное лицо, темное, словно изюмина, исчерчено глубокими морщинами.
— Так она же стоит бешеных денег! А доя нее еще купили специальный вагон.
— Да нет же, что из-за нее произошло?
— Сегодня утром мы недосчитались людей. С полдюжины, а то и больше.
— Что, из поезда?
— Ну да.
Я ставлю свою частично заполненную тарелку прямо на раздаточный стол и направляюсь в сторону Передового отряда. Сделав несколько шагов, перехожу на бег.