Разнимать драки оказалось делом более серьезным, и в нем я полагался на свой спортивный опыт. Если дерущиеся читали в моих глазах непредсказуемость, а я вел себя явно как чокнутый, то даже здоровые парни думали дважды, прежде чем со мною связываться. Им казалось, я настолько рехнулся, что не пекусь о собственной шкуре и от этого становлюсь вдвойне опасным противником. Лет через двадцать, занимаясь изучением серийных убийств, я пришел к выводу, что серийный убийца намного менее опасен, чем политический. Первый выбирает жертву по силам и долго готовится, чтобы не оказаться пойманным. Второй одержим желанием любой ценой, даже ценой собственной жизни, выполнить «миссию».
Еще одно важное соображение следует принимать во внимание, если хочешь, чтобы люди поверили в твою «чокнутость» и стали опасаться, как бы ты не выкинул чего-нибудь непредсказуемого: надо вести себя таким образом постоянно, а не только тогда, когда думаешь, что на тебя смотрят. В федеральной тюрьме в Марионе, штат Иллинойс, я опрашивал печально известного грабителя и угонщика самолета Гарри Трэпнелла, и тот похвастался, что может ввести в заблуждение любого тюремного психиатра, симулируя какое угодно психическое заболевание. Хитрость заключалась в том, что он притворялся постоянно, даже когда был один в своей камере. Тогда на допросах ему не приходилось соображать, что делать, и это его не выдавало. Я же задолго до того, как получил совет столь квалифицированного «эксперта», уже обладал некоторым инстинктом преступника.
Если не удавалось предотвратить драку угрозами, применяя свои любительские способности к психоанализу, я старался не дать ей вспыхнуть и разрастись. Пристально наблюдая за людьми, я вскоре обнаружил, что по позе, по поведению человека могу предсказать, что у него на уме и что он может выкинуть в следующий миг. И в случае угрозы или сомнения, используя элемент неожиданности, всегда выталкивал потенциального драчуна из бара, прежде чем тот успевал сообразить, что с ним произошло. Я всегда утверждал, что большинство сексуальных маньяков и серийных насильников овладевают методами контроля над людьми и управления ими — теми же самыми, которым обучался я, но для иных целей.
После окончания средней школы я по-прежнему мечтал стать ветеринаром, но мои оценки оказались ниже тех, что требовались для поступления в Корнеллский университет. Максимум, на что я мог рассчитывать, был аналогичный курс в Монтане. И вот мальчик из Бруклина и с Лонг-Айленда отправляется в сердце страны Большого неба. Культурный шок, который мне пришлось там пережить, был огромен.