У местной полиции тоже имеется зуб на ФБР. Нас обвиняют в том, что мы «сдаем» газетчикам незавершенные дела и приписываем к своим отчетам раскрытые полицией преступления. Хотя, по иронии судьбы, в первый год моей службы, когда было нанято около тысячи новых агентов, львиную долю оперативной подготовки мы получили от взявших нас под крыло местных копов. И успех специальных агентов моего поколения «безусловно» зависел от профессионализма и великодушия полицейских. Ограбление банков было особенно распространенным преступлением. По пятницам, когда перед выходными они запасались наличностью, мы регистрировали три, а то и пять вооруженных нападений. До тех пор пока в банках Детройта не появились пуленепробиваемые стекла, количество убийств и ранений кассиров носило устрашающий характер. Как-то камера слежения запечатлела смерть управляющего: разъяренный грабитель расстрелял его на глазах пришедших в ужас клиентов за то, что тот не сумел открыть синхронный замок сейфа. Люди сидели напротив, но ничем не могли помочь. Однако нападениям подвергались не только банковские служащие, имеющие дело с десятками тысяч долларов. В некоторых районах точно так же рисковали продавцы Макдоналдса.
Меня определили в Подразделение антикриминального реагирования, которое занималось уже совершенными преступлениями, например ограблениями банков или вымогательством. В его составе я работал во взводе Незаконного укрывательства от правосудия (НУП), и это стало для меня отличной практикой, потому что взвод был постоянно в действии. Вдобавок к заключаемому во всем отделении пари у себя мы спорили, кто за день больше других произведет арестов. Гак торговцы автомобилями соревнуются друг с другом, кто больше продаст машин.
В те дни основным направлением работы было то, что мы называли 42-й категорией — военными дезертирами. Вьетнам разорвал страну надвое, и когда солдатам удавалось вырваться с фронта, они ни за что не хотели попасть туда опять. Со стороны 42-й категории по сравнению — с другими скрывающимися от закона лицами отмечалось больше всего нападений на офицеров полиции. Мне запомнился мой первый случай в составе НУП. Я выследил дезертира и пришел за ним в служебный гараж, где он работал. Назвал себя и думал, что парень поведет себя тихо. Но он вместо этого наставил на меня остро заточенный самодельный нож с замотанной черной лентой рукояткой. Я отпрянул назад и едва ускользнул от удара. Потом отшвырнул его к стеклянной двери, уложил на землю, уперся коленом в спину, приставил к голове револьвер. Хозяин гаража поднял неверояный шум: почему я увожу его лучшего работника. А я про себя думал: на кой черт я во все это ввязался. Неужели мечтал о такой карьере? Разве стоит рисковать собственной шкурой для того, чтобы осудили какого-то негодяя?